Спасибо.

Ну что ж, вы хотели бы узнать кое-что еще о развитии технологии?

Что ж, вы знаете, что многие люди говорили о моих исследованиях растений.

Начнем с того, почему люди не продвигаются в процессинге. Я уже говорил вам, что любой практик сталкивается с колоссальным количеством неприятностей, когда пытается сделать человеческое существо здоровым, улучшить его или просто работать с ним, не зная всей информации, всех данных о предмете. Он имеет колоссальное количество неприятностей.

Мне хотелось бы рассказать вам кое-что об этих исследованиях.

Так вот, в сфере человеческих взаимоотношений данные являются немножко более сложными и немного менее известными, чем в некоторых других областях, а неприятности тут значительно больше. Неприятности радиотехника, который чинит ваш радиоприемник и не очень-то много знает о вашем приемнике... неприятности достанутся, главным образом, вам. Вы лишитесь радиоприемника, и в этой ситуации пострадавшим будет приемник.

Тот факт, что это попало на страницы прессы и разнеслось по всему миру, к ужасу большинства ученых, великих, напыщенных... эм, прошу прощения... научных обществ в Соединенных Штатах, об этом было написано в передовице американского журнала «Эта неделя»... по крайней мере об одном из предметов исследования... этот факт заставил ученое сообщество просто-таки брызгать слюной, поскольку у них есть философия. И она состоит в следующем: если кто-то что-то изобретает, он тут же должен взять за это полную безответственность, отдать свое изобретение правительству или какой-нибудь корпорации и тут же удрать и так далее. Именно так появилась атомная бомба.

Но когда речь заходит о человеческом существе, то, как это ни странно... этот факт даже не является известным... я хочу сказать, психиатрам на самом деле известно так мало данных, что они не знают о том, что с этим сопряжены какие-либо неприятности, несмотря на тот факт, что медсестры в лечебницах для душевнобольных и так далее весьма регулярно отправляются в палаты этих лечебниц в качестве пациентов. Несмотря на тот факт, что вы обнаруживаете огромное количество людей, которые в физическом плане превратились в скрипучие развалины, среди врачей. Несмотря на все эти наблюдения, эти люди не знают, что им неизвестны пусковые схемы и прочие штучки. Им неизвестны все эти маленькие странные детальки.

Кучка ребят, которым следовало бы быть умнее, сказали: «Что ж, вот вам. Нам все равно, что вы с этим сделаете. Мы не против. Давайте, бомбите ими весь мир». И появилась атомная бомба, которая поставила перед всеми нами проблему: как нам справиться с их безответственностью. Что ж, мы справимся с ней... мы их одурачим.

Первое, чего вы не должны делать в любой практике в сфере человеческих отношений, – это терпеть неудачу. Вы можете потерпеть неудачу с радиоприемником. И с политической точки зрения, людям иногда приходится тяжело, когда они терпят неудачу с атомными бомбами. Но даже с ними вы можете потерпеть неудачу без громадных последствий.

Научная безответственность, конечно же, приносит кому-то большие деньги и наделяет большой властью не тех, кого нужно.

Нет, в сфере человеческих отношений... и я понимал это очень четко еще с 1947 года и на самом деле очень, очень упорно работал над этим примерно с того времени, когда я начал осознавать (еще не сформулировав эту мысль), что единственное, чего вы не должны делать, – это терпеть неудачу. Вы не должны терпеть неудачу – вот в чем состоит негативная сторона дела. Вы понимаете?

Ну ладно. И члены этого ученого сообщества просто захлебываются словами:

И я впервые сформулировал это, возможно, в 52-м, 53-м, 54-м году... потери и все такое. И об этом было очень убедительно и четко сказано примерно в 56-м, 57-м. Тогда было много бесед о потерях и поражениях, и мы начали говорить о победах и так далее. Мы узнали об этом больше.

«Понимаете, мы на протяжении многих лет пытались убедить всех, что Хаббард ни на что не годен, и вот он опять взялся за свое... ух... опять он взялся за свое. И что же нам делать? Что же нам делать?» Поэтому я им написал, что они могут сделать.

Но это единственная сфера, где вы не должны оставлять никакие данные неизвестными. Ведь эта неизвестность приведет к неприятностям, которые не идут ни в какое сравнение с неприятностями в сфере просто ремонта машин.Так вот, поскольку представители медицины, психиатрии и других сфер практической деятельности считают человеческие существа машинами, они думают, что смогут избежать неприятностей, связанных с тем, что они ничего не знают о человеческих существах. А это не так. Поскольку считать человеческое существо машиной – это оверт. Так что они с самого начала идут по неверному пути.

Но исследование растений, несомненно, представляет огромный, огромный интерес, огромный интерес. Неважно, куда доходит весть об этом: в Европу, или в Южную Африку, или в Австралию, или еще куда-нибудь. Я имею в виду, об этих исследованиях продолжают говорить. «Такой-то ученый сделал то-то и то-то», понимаете? И так далее.

Вот почему они говорят: «В конце концов цена человека – всего 97 центов. То есть, ну, он умер, ну и что? Ну и что? Отправим семье счет».

И я удостоился высокой чести: мои исследования на эту тему повторили в Техасском университете. В Техасском университете поставили некоторые эксперименты, которые ставил я, и пришли к неверным выводам. Меня это не перестает смешить. Это эксперименты, связанные со светом... эксперименты, связанные со светом. И они пришли к совершенно ошибочному выводу, что лучший свет – красный.

Понимаете, источником такого подхода может быть только это. У них работает механизм «уменьшения оверта» (в кавычках). Уменьшение оверта. Они пытаются уменьшить его, заявляя, что то, с чем они работают, не имеет никакой ценности, что это неважно. И вы обнаружите, что практически любой, у кого есть оверты против людей, организаций, офисов, постов, служебных положений или чего-то еще, говорит, что это что-то все равно ни на что не годится, чтобы уменьшить свои оверты против этого.

Так вот, я повторял этот эксперимент снова, снова, снова и снова. Это не так, самый лучший свет – желтый, а они провели этот эксперимент один раз и добавили в один из горшков побольше удобрений и получили неверный результат.Что ж, мне не было никакого дела до растений. Это забава. Это забава. Вы кладете семечко в горшок, и оно прорастает. Это интересно. Но если говорить об исследованиях в этой области, то люди уже некоторое время назад разобрались, что к чему. Я хочу сказать, вы видели, что в магазинах продают растения, фрукты, цветы и все такое прочее, не так ли? Следовательно, люди могут выращивать растения, у них с этим нет проблем.

У этого может быть две стороны. Возможно, это действительно никуда не годится. Иногда это напоминает... около десяти лет назад к нам в старый Дианетический центр в Элизабет зашел какой-то человек, который вел себя как сумасшедший. Он говорил, что происходят просто сумасшедшие вещи. Он продолжал и продолжал говорить об этих сумасшедших вещах, происходящих в его окружении. И в то время у нас ошивалось много людей от психиатрии, медицины и так далее. Если вы думаете, что я резко высказываюсь в их адрес, то это не так. Просто так получилось, что они являются нашими предшественниками в этой сфере.

Но для того, чтобы вызвать всплеск интереса, понимаете, необходимо вырастить что-то в шесть раз больших размеров, причем в два раза быстрее или что-то вроде этого, понимаете, что-то, превосходящее все остальное.

Тот опыт, который они получили в девятнадцатом столетии и позже, послужил нам наглядным примером. Вот и все. Наш интерес к ним на этом заканчивается. Мы не пытаемся стать их преемниками или кем-то в этом роде. Но они действительно делали множество разных вещей. И у нас есть эти данные. Так что мы должны испытывать к ним скорее благодарность, чем что-либо иное.

Что ж, это тоже довольно просто сделать, при условии, что ты... Мэри Сью... я говорил: «Существует пять факторов, влияющих на рост растений, вот они»... понимаете, «и они не должны изменяться», и так далее.

Ну так вот, у нас ошивалось много этих ребят, они входили в комнаты для одитинга и выходили оттуда и так далее. И все эти парни посмотрели на этого беднягу и сказали...

И она отвечала: «Ты забыл еще про один фактор».

Что ж, одитор, который его одитировал, так не думал. Он подумал: «Что ж, тут что-то есть, тут происходит что-то такое, о чем я ничего не знаю, и я должен выяснить, что это такое». Так вот, понимаете, это было умно.

Я сказал: «Нет, не забыл. Посмотрим, вот воздух». И тут она меня в самом деле поддела. Я сказал: «Тут... ну, должен быть неизменный состав воздуха, неизменная влажность, неизменное количество витаминов и минералов, и неизменное количество воды, и неизменная температура. Если это и есть те пять факторов, значит, я ни про один из них не забыл». Я очень тщательно подумал и сказал: «Что ж, это и есть постоянные величины и так далее».

Этот человек был довольно-таки богатым, и он женился на довольно-таки беспринципной женщине, которая, как по заказу, создала вокруг него опасное окружение и заставила его думать, что происходят определенные вещи. Она говорила ему что-то, когда он спал, и все такое, понимаете?

– Ты позабыл об одном самом важном факторе, из-за которого эти помидоры выросли в три раза больше, – о факторе Рона.

Это похоже на то, как на каком-нибудь бедняге проводит эксперимент с СО2 какой-нибудь псиролог, или френолог, или кто-то еще, и дает ему СО2. И для того чтобы сориентировать его, они спрашивают его как раз перед тем, как он отключится:

И, конечно же, это в любой момент может нарушить чистоту эксперимента. Это правда... в этом что-то есть, в этом что-то есть. Вы смотрите на них и говорите:

«Где висит картина?»

«Растите», – понимаете, и они растут.

Парень оглядывается вокруг, смотрит на камин и говорит: «Ну, она вон там, над камином».

Там сейчас растут такие замечательные ноготки, и они вот такой высоты, это очень, очень красивые ноготки, но я не знаю, почему они такие высокие. На самом деле с этими ноготками не происходило ничего принципиально иного, чего бы не происходило с ноготками где-то еще.

И затем они приводят его в бессознательное состояние, делают фокус-покус или танцуют свой танец с тыквенными погремушками... неважно, это уже относится к истории... а потом снова приводят его в чувство и спрашивают: «Где висит картина?»

Приходят репортеры и говорят: «Ого! Посмотри на эти ноготки». А я: «О, да, да, да...»

И парень говорит: «Мммммннтшяаааа. Она вон там, на стене». И он думает, что сошел с ума.

Теперь я вам расскажу, зачем нужны вес эти исследования растений. Растение совершает быстрый цикл действия. Оно совершает цикл от роста до смерти за считанные дни. Иначе говоря, за 60 дней, за 80 дней, что-то вроде этого, и получается полный цикл жизни.

Но это стандартная процедура с СО2, которую они используют. Они не замышляют никакого оверта, когда помещают картину в другое место, они просто помещают картину в другое место. Это не из-за того, что он сошел с ума, когда ему дали СО2. Они помещают картину в другое место, чтобы этот человек мог повторно сориентироваться и они могли убедиться в том, что он не просто запомнил, что картина находится над камином. Понимаете, они не знают о разуме достаточно много для того, чтобы понимать, что человек видит то, что он видит.

Насекомые тоже совершают очень быстрый цикл жизни... очень, очень быстрый цикл жизни. Но с насекомыми не сделаешь тех вещей, которые можно сделать с растениями. В царстве насекомых движение немножко быстроватое, за ними слишком трудно наблюдать.

И вот у нас был этот кейс. Человек думал, что он сошел с ума, поскольку каждый раз, когда он приходил в себя после CO2 и так далее, картина была где-то в другом месте. И он думал, что не может вспомнить, где была картина.

А за растениями наблюдать очень легко, и я пытался найти решение для проблемы болезни.

Иными словами, это было сумасшедшее окружение. Всегда есть два варианта. Так что на самом деле может быть правдой то, что в военно-морских силах прекратился всякий прогресс примерно со времен Нельсона и что они с тех пор ничего не добились, понимаете?

Болезнь. Что это? Это куча бактерий? Или куча Пастеров? Или АМА или БМА? Что это? Что такое заболевание? Это плохая приспособляемость каких-то штуковин?

Может быть, и правда, что им неправильно управляли. Но с другой стороны, если бы в наши дни у нас были совершенно идеальные военно-морские силы и вы беседовали бы с матросом или офицером, у которого есть громадные скрытые оверты против этой организации, то он бы сказал вам, что эти ВМС ни на что не годятся.

Мне кажется, в качестве причин болезней называлась практически вся чепуха, какая только существует на Земле... дурной глаз, демоны...

При наличии овертов, при наличии скрытых преступлений и прочих деяний способность человека к наблюдению становится низкой, и он пытается уменьшить оверт. Так что дело не в том, хороши ВМС или плохи. Дело просто в том, что человек, которого вы слушаете, вероятно, этого и не знает. Он не был в состоянии это наблюдать, понимаете?

Что ж, люди веками занимались изгнанием демонов, понимаете? Все, что нужно было сделать, – это сжечь достаточно серы в комнате больного человека, а демоны не любят запах серы, поэтому они уходят, несмотря на то, что во всех учебниках написано, будто дьявол пахнет серой. Люди немного запутались, но они верили в это. Это и было болезнью.

Что ж, если люди имеют дело с пациентами и при этом ничего не знают о пациентах и являются виновными в постоянно и беспрерывно совершаемых овертах против пациентов, то вероятность того, что они когда-либо сообщат вам какие-либо реальные данные о пациентах, будет наименьшей.

Что ж, поскольку пенициллин уже не так эффективен, как раньше, и всевозможные виды бактерий размножаются вопреки самым лучшим антисептикам, я подумал, что, наверное, было бы неплохо, если бы мы знали, что такое болезнь.

Тем не менее попробуйте пойти в библиотеку и почитать там книги. Просто пойдите туда и почитайте книги о старых врачебных практиках, и вы будете поражены. Вы будете просто поражены. Вы можете взять какую-нибудь старую книгу по психиатрии или чему-то вроде этого, где просто полно историй болезни, и вы найдете там все данные.

Поэтому я закатал свои воображаемые рукава и заперся в теплицах, которые есть у меня в Сент-Хилле. Сначала мне нужно было выяснить, как выращивать что-то так, чтобы оно постоянно росло, иначе говоря, чтобы можно было рассчитывать на то, что оно будет расти. Понимаете, дело не ограничивается тем, чтобы закопать что-то в землю, и вот оно вырастает, и у вас... выросло несколько цветов, поэтому вы говорите, что они выросли, и срываете их, понимаете? Вы должны быть уверены в том, что посаженное вами будет расти. Иначе вы добавите к проблеме ряд факторов или переменных, которые могут помешать вам найти решение.

Человек, занимающийся Дианетикой, поймет, что просто читает содержимое инграммы, в которой пациент застрял. И там присутствуют все данные: что пациент говорил и так далее. А затем вы слышите: «... так что мы убедили пациента в том, что это не так. А пациент по-прежнему говорил: "Я не знаю. Мне это все-таки кажется ужасно реальным"».

Что ж, зная это, я понял, что мне нужно выяснить, из-за чего растение вырастает здоровым и из-за чего оно не вырастает здоровым. И я не очень-то представлял себе, что же я обнаружу, когда только взялся за работу, у меня не было никакого представления об этом.

Что ж... мы изучаем все эти мнения, однако обнаруживаем, что если вы не знаете чего-то и при этом совершаете оверты против того, что вы, как предполагается, изучаете, то вы никогда не доберетесь до истины.

Я сказал: «Что ж, мы просто вырастим кучу растений и будем с ними работать. И мы посмотрим, что мы можем выяснить о болезни и так далее, работая с этими растениями, поскольку растения могут болеть».

Возможно, дело тут в том (и здесь нет ничего невероятного), что наш предмет изучения не сошел с ума в процессе изучения. Иными словами, мы по-прежнему его наблюдаем.

Что ж, я все проверил и перепроверил. Одним из инструментов, которыми я при этом пользовался, был Е-метр. Создают ли тэтаны эти растения как мокапы, и создаются ли растения тэтанами как мокапы, и является ли жизнь, присутствующая в растениях, жизнью того же порядка, что и жизнь, присутствующая в человеческих существах?

Что ж, это было возможно только потому, что у нас было больше побед, чем поражений, мы чаще побеждали, чем проигрывали, но когда какой-нибудь одитор в течение долгого времени работает с преклирами, у него накапливается некоторое количество поражений. У него накапливается некоторое количество поражений, несмотря на то что у него было и множество побед. И спустя какое-то время он чувствует... ррррр. Он не вполне уверен, на что он смотрит. Это... няаауу. Он знает, что есть что-то, чего он не знает. Что ж, это состояние, в котором мы не могли находиться. Это состояние, в котором мы не должны находиться.

Иначе говоря, замешаны ли здесь тем или иным образом тэтаны?

Для начала, мы должны знать, что о разуме было известно мало или вообще ничего, несмотря на все эти рекламные кампании стоимостью восемь миллионов долларов. Мы должны это знать. И мы можем моментально увидеть это, посмотрев на статистики. А статистики по всему миру стремительно взмывают вверх.

Самую лучшую проверку мог провести мистер Е-метр. Поэтому я стал подключать Е-метры к растениям и к человеческим существам, и они давали одинаковые реакции. И, вероятно, британская пресса поквитается с американской прессой, поскольку американская пресса утверждала, что представители британской прессы ничего не могли увидеть, когда смотрели на эксперименты, которые я проводил, и на возникающие реакции, и американская пресса назвала все это просто анимизмом... она сказала, что мы просто одушевляем то, что является мертвым.

Сейчас на эти статистики влияют две вещи... все больше и больше людей начинают считаться сумасшедшими, хотя когда-то они считались просто чудаковатыми. А другой момент состоит в том, что все больше людей становятся сумасшедшими, и меньше людей проходят эффективное лечение от сумасшествия – напротив, они страдают от ятрогенного психоза. Разве не замечательное слово? Вы никогда раньше не слышали, чтобы я употреблял такие слова, не так ли? Я и не думал, что вспомню это слово. По-моему, я знал его три жизни назад.

Что ж, не знаю, как они смогли прийти к такому выводу. Они не проводили эксперимент и не видели, как он проводится. Но хотя они не наблюдали за экспериментом и не проводили его, у них было определенное мнение – такой подход оказывается все больше и больше в моде у современной науки.

Оно означает, что психоз был вызван врачом. Но разве не красивое название?

Но британская пресса пришла в ярость из-за того, что американская пресса заявила, будто британские репортеры ничего не видели. Что ж, эти бедняги-репортеры на самом деле ходили кругами и говорили: «Бр! Никогда больше не съем ни одного помидора!» – и так далее.

Ятрогенный.

Кто-то прознал об этом, репортеры все шли и шли, а мы их все впускали и впускали. И с этим больше ничего нельзя было поделать... они бы сорвали дверь с петель или все равно что-нибудь написали бы.

Так вот, что мы обнаруживаем в этой области? Мы обнаруживаем, что у нас самих было очень мало подобных случаев, то есть мы очень редко были причиной каких-то плохих вещей (если такое вообще случалось), поэтому мы не виновны в совершении такого большого оверта. Так что мы по-прежнему активно работаем.

Ничего нельзя было поделать, кроме как дать репортеру в руки электроды, попросить его подумать о смерти, а потом показать ему реакцию стрелки. Конечно же, возникал тэта-боп: тик, тик, тик, тик. Вполне определенный шаблон движения стрелки. Понимаете?

Но когда у одитора было слишком много поражений, для него не были доступны все данные, он сам становится склонен к ненаблюдению, становится подвержен рестимуляции или чему-то такому.

А потом я говорил: «А теперь подумайте о ком-то, кто был очень энергичным и полным жизни», – понимаете, – и тэта-боп тут же прекращался. Проведя такую демонстрацию на живых репортерах, я поворачивался, подсоединял Е-метр к живому растению и отрывал у него побег. Тик, тик, тик, тик, тик, тик, тик, тик, тэта-боп, понимаете? А потом оно успокаивалось, я не вносил никакой сумятицы, вообще не двигался, вообще не говорил и так далее, оно успокаивалось, и все опять приходило в норму. Понимаете?

Все дело просто в потерях и в осознании того, что он чего-то не знает, так что он на самом деле начинает пытаться найти истину. Что ж, он будет пытаться найти ее в себе, или в других, или еще каким-то способом, и он будет пытаться прийти к какому-то решению относительно того, чего именно он не знает. И весьма вероятно, что он будет плыть по течению, или что он обнаружит что-нибудь, или что он сделает практически все, что угодно, однако суть в том, что продвижение вперед прекращается прямо в этот момент. Он осознает, что по-прежнему ищет. Поэтому то, что мы не могли сделать в Дианетике и Саентологии, – это оставить данное явление, не разобравшись с ним окончательно.

И репортеры смотрели на это и говорили: «Ну-ка, ну-ка, похоже, что эта штуковина... думает, что она умрет. Давайте оторвем еще один росток». Хрясь. Понимаете? Тик, тик, тик, тик, тик, тик, тик, тик, тик. А потом растение снова успокаивалось. Я отсоединял Е-метр от растения и вкладывал электроды в руки репортера со словами: «Подумайте о том, что вы счастливы, или вообще не думайте». Никакой реакции.

Хорошо. По крайней мере с этим нужно было разобраться таким образом, чтобы объем остальных данных не был настолько велик, что у человека, занимающегося этим, ум зашел бы за разум. Понимаете? Мы должны были знать достаточно, так что если бы у нас возникла необходимость выяснить что-то еще, то это «что-то еще», которое нам было бы необходимо выяснить, представляло собой какие-то несущественные данные. Нам, несомненно, нужно иметь существенные данные, и как раз такое положение дел скоро будет иметь место в самом предмете и в районе деятельности, и в этот самый момент предмет будет в действии. Иными словами, не будет существенных данных, которые остались бы неоткрытыми. Вероятно, имеется громадное количество несущественных данных. А откуда нам это известно?

«Знали ли вы кого-нибудь, кто теперь мертв?» Тик, тик, тик, тик, тик, тик.

Дело в том, насколько грубы те ошибки, из-за которых люди не могут стать клирами. Дело не в состоянии кейсов, которые мы клируем. Они говорят: «Какая стена?» – понимаете? Они говорят: «Ну, я не знаю, должен ли я дотрагиваться до этого тигра». Одитор поступает мудро и не спрашивает: «Какого тигра?» – поскольку никакого тигра в комнате нет.

Поскольку все это однозначно демонстрировало, что... затем я забирал электроды у репортера и подсоединял Е-метр к неодушевленному объекту, например к куску дерева, понимаете, или к мертвому растению, или к чему-то вроде этого, и стрелка не давала никаких реакций. Я ничего не делал. А потом мы пробовали подергать электродами или сделать еще что-нибудь, чтобы заставить этот объект дать реакцию, и, конечно же, никакой реакции не было. Мы снова подсоединяли Е-метр к растению, получали тэта-боп, потом просили репортера почувствовать беспокойство. Понимаете? Говорили с ним о его работе, говорили с ним о... о его боссе, о подобных вещах, и показывали ему стрелку, ползущую вверх, что свидетельствует о беспокойстве.

Мы на самом деле поднимаем графики тестов людей с самого низа... у них левая сторона графика просто лежит плашмя вот здесь. И мы поднимаем их вверх с помощью техник клирования, которые мы используем, и мы даже не задействуем КОО, чтобы получить такой результат.

Понимаете, мы просили его почувствовать себя так, будто он вот-вот потеряет работу, понимаете? Либо давали электроды его фотографу и давали репортеру понаблюдать, а потом запугивали фотографа: «Ну разве не ужасно было бы, если бы в мире постоянно выпадали радиоактивные осадки, понимаете, и вы никогда не могли бы снова проявить пленку, поскольку тогда она бы засвечивалась или что-то вроде этого, и вы не могли бы ее проявить». Понимаете, такие вещи беспокоили фотографа, расстраивали его, и мы видели, как стрелка ползет вверх. Затем мы брали помидор, приставляли электроды к помидору и нажимали на него ногтем. Вжжиххх! Мы получали реакцию беспокойства у помидора и реакцию беспокойства у человека, и реакции были одного порядка.

Но когда вы имеете дело с человеком, чей график еще ниже, у нас есть другой набор процедур, которые, если их проводить должным образом, могут поднять этого человека до того уровня, где ему можно будет проводить какой-нибудь другой одитинг. Это тоже поднимет его вверх, но в действительности КОО поднимает график теста человека до самого низа. Примерно такой результат и дают КОО.

Поражает то, что и у людей, и у растений реакции возникают при одном и том же токе. Конечно, психологи сто лет назад (когда они впервые столкнулись с мостом Уитстона) пришли к весьма поразительному и интересному заключению. Они подумали, что все дело в потливости ладоней. Я спорил со многими из них, они по-прежнему об этом твердят, они по-прежнему говорят: «Что ж, Е-метр работает от того, что ладони потеют. И когда человек начинает сильно беспокоиться, его ладони потеют еще больше. Поэтому... Е-метр регистрирует потение ладоней». Они так думают и сегодня. Е-метр никак не может регистрировать наличие пота, поскольку когда... после того, как человек, переволновавшись, успокаивается, пот на его ладонях не высыхает. Понимаете? Ладони по-прежнему влажные.

О, вы можете... вы получите грандиозные улучшения на более высоком уровне, но механика одитинга, должно быть, работает там совершенно не так, как на процессах КОО, понимаете? Здесь, должно быть, работает нечто иное. Здесь имеет место либо заинтересованность другого человека, либо более светлые надежды на будущее, либо что-то еще, и это вызывает громадные улучшения на КОО. Не то чтобы КОО были плохими процессами, но они... знаете, вы можете проводить их человеку без сознания. Человек может лежать в коме... в течение нескольких недель или что-то в этом роде... одитор может прийти к нему и, проведя КОО 1 и так далее, вывести его из комы. Это случалось много раз.

А между тем Е-метр показывает, что человек снова спокоен. Существовало множество очевидных объяснений этому явлению, но реакции были одного порядка.

Случай, который более всех достоин упоминания, произошел в Новой Зеландии. Одитор пришел в больницу и вывел женщину из комы. Она приободрилась, стала вставать с постели, она начала узнавать различные вещи в своем окружении и так далее, и частота сердцебиения и частота дыхания немедленно улучшились до такой степени, что все врачи в больнице очень обеспокоились, выдворили всех оттуда и надежно закрыли комнату, и эта женщина умерла.

Что ж, когда я выяснил, что реакции были одного порядка, это, вероятно, на несколько дней отбило у некоторых людей охоту есть помидоры или что-то подобное, понимаете? Они держали перед собой помидор и говорили: «Ну...» Не могли сделать этого, понимаете?

Ну ладно. Грубая ошибка такого рода была ошибкой в окружении. Это была сила, которая не находилась под контролем одитора... заточение принцев, стихийные бедствия и прочие вещи, которые можно было встретить в старых английских морских контрактах.

Так что я упорядочил свои эксперименты, я получил достаточно данных и провел достаточно наблюдений, чтобы обнаружить нечто весьма примечательное. Мы не будем заниматься обсуждением мучительных последствий этого, поскольку их очень много. Все сводится просто вот к чему. Растение, которое хочет жить, живет.

Что ж, мы можем достать преклира даже из самого центра Земли и поднять его до уровня подвала. Но нас беспокоит этот подвал. Нас не интересует, что такого почти что волшебного мы можем сделать с кем-то... например, вот лежит мертвый человек, приходит одитор, говорит: «Мертв». Система искусственного дыхания не работает, ничего не происходит и так далее. И одитор глядит на труп и говорит довольно рассерженным тоном: «А ну вернись сюда и возьми это тело. Что это такое?» и человек приходит в сознание и... шарит вокруг... Звучит совершенно невероятно, но это работает. Такое тоже бывало несколько раз.

Вы предоставляете ему постоянное место обитания, в котором оно может жить, и оно живет. Вы предоставляете ему место обитания, которое ему не нравится, и оно умирает.

Как-то раз я этого не сделал... оверт. Я как бы просто ждал. Изредка, очень редко я вспоминаю об этом... я этого не сделал. Парень был мертв уже около двадцати минут, но мне показалось, он настолько явно хотел утопиться, что я подумал, что ему, должно быть, приходится жутко тяжело дома. Понимаете, я достаточно промедлил, так что... я не сделал этого. И потом я взял его и доставил в морг.

Что ж, ладно, пока все идет неплохо. Естественно, если вы не будете подкармливать растение удобрениями, оно умрет, все это естественно, естественно... Да, но объясните мне вот что. Вот мы берем растение, раним его, потом вызываем у него включение и видим, что оно умирает, хотя у него идеальная среда обитания. Мы записываем ему инграммы. Записываем ему самые настоящие инграммы, вызываем у него включение. Я не буду вдаваться в подробности и рассказывать о том, как записывать растению инграммы, это довольно просто, особенно если поблизости от вас есть садовники, понимаете?

Но как бы там ни было, такие вещи, конечно, попали бы в заголовки газет, и в них мы меньше всего заинтересованы. Это одна из причин... волшебство, магическое появление разных вещей, магические исцеления и так далее.

Самое ужасное в исследованиях растений заключается вот в чем: приходит какой-нибудь добрый садовник, видит, что растение склонило голову к земле, и говорит: «Бедненькое маленькое растеньице», – и ставит его прямо, чтобы все выглядело замечательно. Вы возвращаетесь и говорите:

Что ж, возможно, вы задавались вопросом, почему мы никогда не продвигаем магические исцеления, магические выздоровления и так далее. Я буду спорить с тем, кто может внезапно толкнуть МЭСТ, передвинуть МЭСТ или сделать что-то в этом духе.

• Что случилось? Опыт не удался. Вы что-нибудь делали в теплице?

Ладно. Если я вас поймаю на том, что вы выпихиваете людей из автобуса или делаете что-то в этом духе, – я приколочу вас внутри ваших голов десятипенсовыми гвоздями... люди помнят это. Вам это не нужно. Знаете, что могло бы сейчас произойти с Землей? Если бы мы просто стали заниматься волшебством и ничем иным, мы бы совершали ужасный оверт. Мы бы загнали всех в задабривание, понимаете?

Я думаю, что в прошлом, когда люди открыли некоторые данные о жизни, например в Египте или Халдее... возьмем Халдею. Это было интересно. Кто-то обнаружил, как предсказывать затмения. Может быть, это был кто-то из вас. И он обнаружил, как предсказывать затмения и как узнавать, когда они будут происходить. Вместо того, чтобы напечатать это в халдейском астрономическом журнале, это сделали достоянием жрецов. И они могли вычислить это за день до затмения и заявить местному принцу... даже когда халдеи стали вавилонскими волшебниками... они заявляли этому принцу: «Если ты не даруешь амнистию, свободу и 10000 талантов местному храму, солнце завтра погаснет, и мы не вернем его обратно».

Конечно, он ничего не делал, за исключением того, что был садовником. Вы пытаетесь вызвать мутацию растения. Вы веселитесь от души. Вы берете растение и подвергаете его воздействию сильной радиации или чего-то вроде этого. Берете облученные семена и насыпаете ровным слоем в коробку, а отличный садовник внимательно осматривает семена и ищет те, у которых есть отклонения от нормы. Понимаете, из таких вырастают растения, у которых слишком много листьев, или слегка низкорослые, или растения, которые тем или иным образом отличаются от других. Он берет эти семена с отклонениями и выбрасывает их. У вас остается все то же, что у вас и было, понимаете? Хотя именно из тех семян вырастают растения-мутанты.

И принц отвечал: «Ну как же! Мы это уже слышали». А потом солнце гасло. И принц говорил: «Где моя чековая книжка?» А затем солнце снова возвращалось на небеса.

И, конечно же, если вы используете сильную радиацию, процент семян с отклонениями от нормы доходит до 80 или около того. И поэтому в коробке с семенами практически ничего не остается, кроме наименее изменившихся семян, которые вам, конечно же, вообще не нужны. Они у вас и так есть.

Что ж, это было просто небольшое естественнонаучное данное. Скажем, старик Моисей. Интересный пример. Он был проводником в районе Красного моря в течение многих лет. Он им был. Он жил около Красного моря, и он знал все о приливах и отливах, он знал, как... люди у Красного моря до сих пор знают это.

Что ж, отставим радиацию в сторону. Очевидно, что можно сделать так, чтобы растение потеряло желание жить, после чего оно начнет болеть. У него разовьются какие-нибудь заболевания. Очевидно, что оно перестанет отпугивать насекомых, после того как ему причинят неудобство или что-то в этом роде.

Отливы там были такие, что вода отступала на огромное расстояние и оставляла совершенно голый песок; а во время прилива на берег обрушивалась лавина воды. Она с грохотом обрушивалась на берег и накрывала все внезапно, как раз вовремя, чтобы под водой оказались войска фараона, понимаете? Такого рода вещи. Что ж, это естественные науки. Я ничего не имею против Моисея, он был хороший малый, мы все его любили. Однако он был вполне способен на такие вот небольшие фокусы-покусы.

И вот что странно: можно взять растение А и растение Б и предоставить растению А просто идеальную среду обитания, также как и растению Б, но тут есть одно «но»: растению Б еще раньше, практически в пренатале, были записаны несколько инграмм. Понимаете? Ему еще раньше были записаны несколько инграмм... и вы позволяете этим растениям расти, а потом подсаживаете к ним в горшок несколько насекомых, либо выпускаете этих насекомых, чтобы они летали вокруг этих растений. Это очень трудно, такое может сделать только саентолог. И единственная причина, по которой растения ведут себя таким странным образом, заключается просто в том, что вы применяете к ним принципы Саентологии.

Так что в любом случае этой маленькой крупицы науки было достаточно, чтобы взять под контроль огромное количество людей. И это был такой контроль, который, очевидно, никогда не приносил людям пользу. Он вгонял их в тайну, в незнание и так далее. Он не освобождал людей. И любой, кто делал это, разумеется, сам был ответственен за это, поскольку он был причиной оверта. Он очень хорошо знал, каким образом он создает эти следствия, но никому не говорил об этом. Он это опускал. И спустя какое-то время магия переставала работать.

Но очевидно, что то растение, у которого есть инграммы, не отпугивает насекомых, и они его съедают.

О, я, вероятно, мог бы изучить соответствующий материал, вынести на сцену вазы и заставить их излучать яркий свет, а затем взорваться или что-то в этом роде, или у меня в руках появились бы женские шляпки, или я мог бы сделать что-то еще такое же глупое, понимаете? Можно поработать над этим в течение года или двух и дойти до такого уровня, когда вы действительно обретаете понимание этих вещей и вас не передергивает всякий раз, когда вы прикасаетесь к женской шляпке или чему-то вроде этого, и вы находитесь вне своей головы. Вы можете заставить шляпку парить в воздухе, а затем приземлиться к хозяйке на колени с посланием от Бога внутри или что-то такое.

А другое растение, у которого инграмм нет, не собирает вокруг себя очень много насекомых и не умирает, даже если вокруг него и есть насекомые. Как интересно. Что ж, в ходе многочисленных экспериментов подобного рода был, наконец, выявлен вот такой фактор и это единственное, что нам было нужно. Нам нужно было получить лишь одно это.

Так вот, как это можно было бы использовать? О да, вы скажете, что вы могли бы произвести мгновенное, краткосрочное следствие. Что ж, вот как раз это и происходило слишком часто в слишком многих местах – мгновенные краткосрочные следствия.

Желание жить – это единственное, что определяет предрасположенность к здоровью или болезни.

Какой-нибудь парень говорит: «Ну, я знаю все лучше всех», и демонстрирует всем, что они должны быть в задабривании, и говорит: «Что ж, в послании из штаб-квартиры говорится то-то и то-то, и...» – понимаете. «И вот как вам надлежит распорядиться своей жизнью, и вы все должны выйти туда и принести себя в жертву тиграм» – или что-то еще. Неважно. Суть просто в том, что это никоим образом не возвращало человеку свободу, чувство собственного достоинства, порядочность или контроль над окружением.

При отсутствии желания жить тут же появляется предрасположенность к заболеваниям, и это приводит к болезни. Понимаете, болезнь – это часть невероятно длинной цепи овертов и висхолдов. Не может ли быть так, что действия человека, совершенные им по отношению к окружению, включившись, делают его больным или аберрированным, понимаете?

И это было главным образом из-за неправильного представления о человеке: они думали, что человек порочен. Что ж, вы можете проделать один очень интересный эксперимент. Если у вас есть небольшие боли в какой-нибудь части тела или что-то в этом роде... Скажем, вы ударились головой, и она продолжает болеть. Если вы просто проведете самому себе в течение какого-то времени ассист-прикосновение... просто прикасайтесь к тому месту и смотрите на свои пальцы. И вам, возможно, придется делать это в течение нескольких дней или около того, поскольку повреждение может быть довольно серьезным... или если вы помните какую-нибудь старую травму, что-то в этом роде... вы просто продолжаете делать это. Вы продолжаете делать это и обращать внимание на свои пальцы, не чувствовать их, а как бы смотреть на них.

Он может сделать так, чтобы получить какое-то воздействие извне, поскольку он желает этого, и это может быть использовано позже в цикле, и он получит мотиватор. Но он не сможет получить мотиватор, если только раньше на этой линии он не совершил какого-то зла, понимаете? Поэтому мы допускаем, что эти растения совершали какое-то зло.

Понимаете, может быть, это позади вашего уха, и вы делаете так, чтобы вы могли увидеть ваши пальцы. Понимаете? И вы говорите: «Что ж, прекрасно. Да. Да. Да. Да» – каждый раз, когда вы видите свои пальцы.

Но самое главное то, что, когда желание жить пропадает, начинается болезнь. А когда желание жить присутствует, болезни нет.

Что самое странное, так это то, что исчезает шишка. Это интересная демонстрация, касающаяся того, является ли человек хорошим или плохим. Шишка исчезает. Кто смотрит на нее? Вы. Причиной чего вы стали? Причиной исчезновения шишки. Вот что произошло благодаря вам. Ну, а почему же ваша голова не исчезла? Вот это интересно. Просто задумайтесь над этим на минутку.

Поэтому болезнь – это, вероятно, какой-то самосоздающийся механизм, определяющий, будет ли человек здоров или болен. Так вот, человек располагает большим количеством цифр на этот счет. В Англии была эпидемия чумы. Почему? Почему? Почему она поразила лишь 50 процентов населения? Смотрите, ведь остальные 50 процентов не меньше контактировали с крысиными и мышиными блохами и бактериями чумы. Тем не менее они не заболевали. Почему? Что ж, они просто не хотели болеть бубонной чумой. Они не сотрудничали с ней.

Это демонстрирует, что ваше присутствие, ваше внимание на чем-либо благотворно влияет на тело. Это чрезвычайно удивительно. Я хочу сказать, вы упускаете это из виду. В этих нескольких словах содержится достаточно философии, чтобы привести Халдею в состояние шока. Там никогда об этом не подозревали.

Они не впадали во всякие «а теперь я должен...», которые становятся симптомами бубонной чумы. Вот и все. Очевидно, что это так. Почему чума не поразила так много человеческих существ... совершенно яростная, совершенно такая-то, сякая-то, какая-то еще... унесла с собой лишь 50 процентов населения? Что ж, вы могли бы сказать, что у этих людей каким-то образом выработался иммунитет, либо на них это не действовало, либо еще что-то в этом роде. Что ж, я бы сказал, что, вероятно, так оно и есть. Но кроме того, здесь присутствует определенная механика. Это факт, связанный с механикой. Должно быть, в то время 50 процентов населения Англии хотело умереть. Конечно, они умерли. Фьють!

И вы обнаружите, что все их колдовство было замешано на дурном глазе. Если вы, идя по улице, пристально поглядите на... если вы, к примеру, пристально поглядите на дверь дома, то, вероятно, его обитатели выскочат, набросятся на вас с палками и забьют до смерти. Я думаю, до сих пор в некоторых частях Аравии, если вы пристально и мрачно посмотрите на кого-нибудь, вас могут арестовать жандармы, за то что у вас дурной глаз.

Я знаю, я был... старый добрый Джордж Уичелоу однажды вечером... я был в Королевском театре и смотрел одно из его представлений. Потом я вышел оттуда и спросил:

Так вот, мы не знаем, что такое дурной глаз, но мы, определенно, знаем, что люди исцеляют разные вещи, когда фиксируют на них свое внимание, и что дела начинают идти неправильно лишь тогда, когда люди убирают с них свое внимание. Как вам это понравится? Это потрясающая демонстрация того, что человек – хороший.

• Джордж, что захоронено под этим театром?

Если бы вы были порочными, вы, вероятно, вызвали бы появление рака вместо шишки. Но это не так. Вы смотрите на нее, и эта шишка исчезает. Нет, человек в основе своей хороший, и чем больше вы его наказываете, тем сильнее вы загоняете его в неконтролируемый, незримый хаос. И как раз этот неконтролируемый, незримый хаос является злом. Мы определяем это как зло. Что ж, никто, так сказать, не приглядывает за этим, никто не следит за этим, и это просто происходит. Боюсь, что зло – это отличная демонстрация того, как никто не берет ответственности за что-то.

Так вот, любой, кто является достаточно сумасшедшим, чтобы использовать зло, должен сам находиться где-то за семь вэйлансов от чего-то, что он может контролировать. Поэтому он, должно быть, убежден в том, что сам он является хаосом, который использует хаос, чтобы порождать хаос. И это довольно неплохо описывает политиков, живущих в настоящее время на Земле.

Да, Королевский театр построен на месте захоронения больных чумой. Да? Что ж, а как так получилось? Как получилось, что кто-то вообще заболел чумой?

Так что же это за фактор? Это означает просто следующее: даже совершенно не принимая во внимание то, что если вы знаете все, что только можно знать о чем-то, оно перестает беспокоить вас, даже не принимая это во внимание... а это факт... но здесь у нас появляется другой фактор: если вы тщательно помещаете свое внимание на что-то, то вам не нужно особо много делать что-то с этим, все, что вам нужно, – это следить за этим, знать это и следить за этим, что-то в этом роде, и это придет в порядок.

Что ж, давайте посмотрим на состояние страны в то время и не будем этому удивляться. Там были некоторые сложные моменты. Но очевидно, что это были не те сложные моменты, которые побуждали бы людей выживать, а те, которые побуждали их все бросить и начать делать что-нибудь другое или где-нибудь в другом месте. Ведь там разразилась опустошительная эпидемия чумы... несомненно, это правда, что существуют бактерии. Но бактерии не поразят вас, если только вы не совершали каких-то овертов против бактерий... что весьма интересно.

Это придет в порядок, и это будет совершенно несоразмерно с объемом действий на уровне механики, которые вы предпринимаете по поводу этого. Следовательно, ваша сила наблюдения или сила взора, сила взгляда имеет несоизмеримо большее влияние на ситуацию, чем должна бы.

Механика всего этого не имеет значения. Люди умирают. Это звучит невероятно, супер-упрощенно. Люди умирают потому, что они не хотят жить. Звучит слишком просто, не так ли? Они умирают потому, что не хотят жить. Именно поэтому они умирают.

Обычно считают так: «Что ж, если вы очень тщательно изучите это... если вы очень тщательно изучите это, а затем сделаете что-то по этому поводу, все придет в норму». Что ж, если довести это до абсурда, то получится вот что: если вы очень тщательно изучите это, оно придет в порядок. Следовательно, если мы посмотрим на самые злые и порочные вещи, мы обнаружим там наибольшее количество неизвестного и ненаблюдаемого. Вот почему ядерный распад является секретом. Это совершенно несоизмеримо с производимыми наблюдениями в этой области.

Что ж, давайте немного в это углубимся. Почему они хотят умереть? Да потому, что они думают, будто они нанесут чему-то вред. Они думают, что им нужно сдерживать, или висхолдировать все это зло. Они вдруг посмотрели на свое поведение, посчитали его злом и начали сводить счеты с жизнью. И если они не могли свести с ней счеты, свалившись с какого-нибудь утеса, что ж, они простужались, превращали простуду в пневмонию, приходили к слому и отбрасывали коньки.

Вы скажете: «Что ж, если бы мы изучили это, мы бы узнали обо всем этом и в результате смогли бы сделать что-то с этим. И поскольку, когда мы лишь изучаем это, оно остается в плохом состоянии, из этого следует, что, должно быть, существует, как минимум, какое-то количество очень незначительных данных, которые мы пока не знаем или в которых мы не уверены, поскольку это не приходит в порядок мгновенно». Правильно. Что ж, сейчас мы находимся именно в этом состоянии.

Механика того, как люди умирают, настолько сложна и многообразна, что люди сделали из нее предмет громадного интереса, и, очевидно, никто не смотрел на тот простой факт, что люди в самом деле умирают. И вопрос о том, как они умирают, можно превратить в обширный предмет изучения. Они умирают скрытно, и они умирают открыто. И все это самоубийство.

Сейчас мы знаем достаточно, чтобы делать то, что необходимо, чтобы скомпенсировать наличие тех очень незначительных данных, о которых у нас пока нет непосредственного знания. Следите за мыслью? Мы не находимся на какой-то критической стадии. Нам по-прежнему нужно делать что-то с этим. Нам по-прежнему нужно одитировать человека, чтобы он стал здоровым.

Некоторые люди совершают самоубийство очень быстро. Понимаете, они подходят к тигру, но у них полно овертов против тигров на полном траке, понимаете?

Что ж, одна из причин этого весьма интересна: мы берем ответственность за его смотрение, а только его смотрение может исцелить его болезни. Но одитор просто удостоверяется в том, что человек смотрит, и он смотрит на человека, чтобы удостовериться, что тот смотрит, и если одитор делает это, все приходит в порядок. Возможно, это чересчур упрощенное описание одитинга, но это, несомненно, основополагающее описание одитинга. Одитор необходим.

Человек выберет именно тигра, если у него есть оверты против тигров, и даст ему в зубы. Либо он постарается сделать так, чтобы один из патронов, которые лежат у него в куртке, побыл какое-то время в воде, полежав в луже в палатке. И он достанет его первым, чтобы зарядить ружье, понимаете? И он подождет, пока тигр не подберется очень близко, а потом он – щелк. И будет тут же тигрирован.

Я знаю, что одитор необходим лишь по одной этой причине: люди начинают смотреть и становятся такими радостными от этого, что перестают смотреть. Это как если бы вы сказали какому-нибудь парню: «Эй! Ты бы... ты бы хотел... ты бы хотел съездить в Корнуолл?»

Либо он почему-то никогда не отдает свою машину в ремонт, чтобы там осмотрели ее колеса. Понимаете, он ходит и ходит вокруг этой машины и смотрит на то, как болтаются колеса. Понимаете, он пинает колесо, и колесо отклоняется аж вот настолько. Он говорит: «Мне нужно отремонтировать колесо».

И парень отвечает: «Здорово. Мне действительно хотелось бы съездить в Корнуолл».

И он ездит на машине все с большей, большей и большей скоростью, он обходит вокруг машины, он пинает колесо, понимаете, и на этот раз колесо отклоняется в эту сторону и так далее. «Понятно. Мне нужно починить его».

Вы говорите ему: «Что ж, тебе нужно ехать по той дороге, и ты попадешь в Корнуолл, погода там теплее, и все будет замечательно. Может быть, в Корнуолле даже светит солнце».

Но почему же он его не чинит? Мм. Вы могли бы подойти и сказать: «Эй! Почини это колесо».

Он отвечает: «Отлично! Здорово!» Он отправляется в путь... он находится где-то в Лондоне и видит дорожный указатель, на котором написано: «Кройдон», так что он решает, что поедет в Корнуолл через Кройдон. Он проезжает Кройдон и думает: «Ух ты, как здорово», и вот он приезжает куда-то и обнаруживает, что там все замечательно... в Кенте. Он оказывается в Кенте, и там очень хорошо, но он не в Корнуолле. Он не в Корнуолле, и вы спрашиваете его... вы спрашиваете этого парня, который еле-еле тянет на релиза: «Как дела?»

Вы беретесь за дело, восстанавливаете рифления на протекторе, прочно фиксируете колесо.

«О, замечательно. У меня дела просто прекрасно. Должно быть, я стал клиром. Дела просто замечательно, замечательно. Здесь, в Кенте, очень красиво». Что ж, в этот момент вы должны указать ему на тот очевидный факт, что он не в Корнуолле. В Корнуолле лучше.

Парень проездит по дороге еще лишь пару-тройку дней и со всего маху врежется в грузовик. А вы чинили его автомобиль. Это не помогло.

А он отвечает: «Ну, мне очень неплохо и здесь, в Кенте». Он говорит: «Мое люмбаго... я вообще почти не чувствую его, разве что по ночам». Понимаете, такого рода вещи: «У меня больше нет этого ощущения, будто я бью себя молотком по голове. У меня просто головная боль». Это настолько лучше, чем то, что было раньше, что это просто восхитительно.

Этот парень использует какой-то модус операнди, чтобы умереть медленно или быстро. И по сути дела, сейчас и это можно продемонстрировать на человеческих существах... по-видимому, одна команда вылечивает любого человека. Она не изменяет график теста человека, или его КИ, или что-то еще, она просто вылечивает его.

Что ж, это было бы достаточно неплохо. Возможно, вы могли бы просто опубликовать книгу, и человек прочитает ее и извлечет из нее два-три небольших данных, и там говорится: «Смотри на вещи, наблюдай, и жизнь станет немного лучше и...» Человек удовлетворяется этим.

Если вы в тот или иной момент начинаете подозревать, что... ну, если человек болен или если он когда-либо болел, вы должны подумать, что он, должно быть, в то или иное время считал свои действия достаточно злыми, чтобы свисхолдировать их. А потом он стал сдерживать их, пока не решил: его действия были настолько плохими, что в данный момент общество запросто может обойтись без него в этой идентности. Там по-прежнему есть постулат. Там по-прежнему есть постулат.

Но здесь по-прежнему есть отрицательная сторона: прежде чем он сможет сделать что-то для кого-то еще, ему придется как следует узнать обо всем этом. И это настолько верно, что сейчас практически единственный оверт, который мы можем совершить в Саентологии, заключается в том, чтобы не распространять ее правильно:

Следовательно, первое действие при проведении предсессионных процессов состоит в том, чтобы уладить цикл действия, который мы раньше называли «цели». Мы заставляли преклира постулировать новые цели.

1) не распространять ее и 2) не распространять ее правильно. Это основная область, в которой мы могли бы совершить оверты. Каких-то других овертов быть не может.

Что ж, вы можете сделать это в соответствующей части модели сессии, но с учетом того, как работают с целями, вовсе не факт, что они уладят его цикл действия. А приведя в порядок цикл действия преклира, чтобы он стал двигаться в направлении создания и выживания, вы можете добиться, чтобы человек выздоровел. Вы можете сделать это, вытряхнув из него все причины, по которым он должен умереть. Это просто вот такое незамысловатое теоретическое допущение.

На самом деле, вероятно, не было бы овертом не проодитировать кого-то. Но, возможно, было бы овертом позволить кому-то и дальше ковылять, спотыкаясь, и не продемонстрировать ему истинную картину того, с чем он забавляется. Ведь послушайте, потребовалось бог знает сколько лет... господи боже мой, мы уже отмечаем тридцатую годовщину исследований этого предмета. И если бы кто-то оплатил счет за исследования в Дианетике и Саентологии... ну, я не знаю.

Команда, одна из десятков команд, которые можно для этого использовать... одному Богу известно, сколько команд тут можно использовать и сколько комбинаций процессов... вы также смотрите на механику ситуации. Какой-нибудь такой вопрос:

То, как сейчас проводят исследования различные фонды... я просто не знаю. Мне недавно сказали, что кто-то потратил двадцать шесть миллионов долларов на изучение чего-то. Что ж, они просто построили этому человеку здание, чтобы он сидел там и изучал это, и он решил, что на этом все и он сделал достаточно. Он даже еще не начал изучение этого вопроса, а двадцать шесть миллионов долларов оказались уже истрачены.

«Найдите повод не жить». Вы задаете этот вопрос почти как повторяющуюся команду. Конечно, вслед за этим вам нужно будет спрашивать: «Что это?» – если вы хотите это узнать. Иначе преклир будет просто кивать головой: мол, нашел.

Какая-то невероятная сумма затраченных средств, невероятная сосредоточенность, громадная работа по согласованию данных, масса исследований, систематизация... все это было. Что ж, если все это не распространить, то это будет как бы оверт. Если вы знаете что-то... это с моей точки зрения. Иными словами, для меня было бы овертом не издать в какой-то удобоваримой форме то, что стало известным о жизни и человеческих существах, понимаете?

Но вы можете затронуть очень многие поводы, если не будете просить преклира объяснять, в чем именно состоял тот или иной повод, а просто продолжать работать. И на самом деле преклир может вытаскивать эти поводы целыми пачками. И мы, очевидно, играли в эту игру так долго, что по нам может нанести удар все, что угодно.

Если бы я прямо сейчас бросил это дело, вероятно, это привело бы меня чуть ли не к слому. На днях я посмотрел на это, и для меня это стало овертом. Ваша ответственность не может закончиться на том, чтобы лишь знать самому, просто потому что вы связаны узами с миром, который не знает.

В этом и состоит механизм, обеспечивающий нашу безопасность: он избавляет нас от необходимости жить дальше, если мы думаем, что мы слишком подавляюще и слишком подло поступаем с окружением, чтобы продолжать жить. Мы используем этот механизм каким-то скрытым образом, поскольку на самом деле умирать очень плохо, умирать настолько плохо, что вы, в принципе, вообще не можете умереть. Вы можете забыть. Вы можете решить, что прошлое предано забвению, но вы не можете умереть. Так что это тот еще трюк.

Как бы там ни было, рассматривая это, мы обнаруживаем, что существует значительный объем данных, без которых мы можем обойтись. Они не являются обобщенными данными, имеющими широкое применение. К примеру, нам на самом деле необязательно знать имя преклира. Нам нет необходимости знать, какие у него были отношения с генеральным штабом в войне, происходившей триллион лет назад, понимаете? Существуют всевозможные частности. Нам нет необходимости точно знать, как марсиане заряжают и перезаряжают бластер. Нам нет необходимости это знать.

Поэтому тэтан постоянно... очень часто у него валяется полным-полно этого добра где-то на задворках, и это его удивляет. И он совершает ошибки. Никто никогда не говорил, что тэтан всегда безошибочно делал все, за что бы ни брался. И он держит все это где-то там позади на полочке, или поблизости за печкой, или где-то еще. И он думает: «Что ж, в одной из этих жизней я, наверное... хе! Я, наверное, в самом деле выкину вот такой номер, и тогда самое лучшее, что можно будет сделать, – это обзавестись одной из вот этих штуковин... двусторонняя поясничная пневмония! Хо-ооо-хооо-хооо. Я мертв». Это неплохо. Это неплохо. И он так или иначе добивается своего.

Но нам несомненно нужно знать, каким образом парень становится и перестает быть телом или существом и насколько он может запутаться, становясь телами и бытийностями. И нам нужно знать, как парень теряет контроль над материальной вселенной и, как следствие, теряет контроль над огромной частью своего окружения, так что он может распространять вокруг себя значительный хаос, хотя и не намеревается это делать. Это весьма интересно. Как он это делает?

И вот в один прекрасный день у него отлично идут дела, понимаете? И он вытаскивает одну из этих штуковин примерно одновременно с тем, как получает в наследство миллион долларов или что-то в этом роде, и у него начинается двусторонняя поясничная пневмония. Он говорит: «Это какая-то ошибка!»

Что ж, он перестает находиться в согласии с физической вселенной, а то, с чем вы перестаете находиться в согласии, вы больше не контролируете. Разве не интересно? Это закон. Это закон... то, с чем вы перестаете находиться в согласии, вы больше не можете контролировать.

Один человек как-то раз сказал мне это. Он не хотел этого. Что ж, это стало происходить автоматически, он утратил над этим контроль, понимаете, над какой-то функцией или движущей силой. И если у него таких штуковин целые кучи, то все это происходит очень просто.

Так вот, вы можете перестать находиться в согласии с функционированием автомобиля, но если между вами и автомобилем будет полностью отсутствовать согласие, поверьте, он не будет ничего делать, кроме как барахлить. Попробуйте как-нибудь.

Итак, вы активно одитируете преклира и вытряхиваете из него одну из этих штуковин: двустороннюю поясничную пневмонию, понимаете? Он кашляет, он хрипит, он говорит: «Что это? Ну, я должен был, я должен был выздороветь», – и так далее. И вы проводите ему процессинг. Он тут же начинает выдавать кучу причин, почему он не должен прийти в норму. И его в самом деле трясет и подбрасывает, пока вы проходите эту штуковину.

Если у вас какой-нибудь старый драндулет и вам все равно, что с ним будет, и если вы испытываете желание попасть в несчастный случай... Нет, как организатор мероприятий по безопасности на дорогах в Сассексе я не могу продолжить эту фразу. Это неправда. Нет, вот в чем штука. Если вы уберете все свое согласие с этого автомобиля, так сказать, отведете все свое состояние знания от этого автомобиля... бух!.. он у вас запросто развалится. Это весьма примечательно.

Во время прохождения он снимает с себя всякую ответственность за происходящее, понимаете? Кха-кха... температура подскакивает. Забавная вещь, которая способна убедить какого-нибудь стороннего наблюдателя и так далее: вы проводите преклира через инграммы высокой температуры и просто меняете его температуру механическим способом, понимаете? И вы спрашиваете: «У вас когда-нибудь в жизни была высокая температура?»

В магазинах, продающих мотоциклы, к этому относятся очень внимательно, поскольку мотоциклы по какой-то причине немного более чувствительны, чем автомобили, и по-видимому, все те, кто занимаются ремонтом мотоциклов, знают об этом, я спрашивал у многих из них. Они посмотрят на вас с презрительной насмешкой, если вы скажете им: «А вы знаете, что у одного человека мотоцикл ездит лучше, чем у другого и что это зависит от самого мотоциклиста?»

И парень отвечает: «О, да, была. Один раз у меня была невероятно высокая температура. У меня была температура 40. Врачи не знали, смогу ли я вообще выжить. Они вообще не думали, что я выживу, но я выжил».

Они посмотрят на вас презрительно и ответят: «Кто же этого не знает?»

Он просто выскочил из этой двусторонней пневмонии, пронесся мимо нее, продолжил жить, и врачи сказали: «Ты должен жить». Поэтому он сказал: «Что ж, хорошо. Я потерплю поражение» – или что там было.

Ведь возьмите два мотоцикла: оба они сошли с конвейера одновременно, и у них два разных владельца. И один мотоцикл просто никогда не заводится, он разваливается на части, причем неважно, сколько денег уходит на его ремонт, он просто не ездит. А у другого парня мотоцикл ездит и десять лет спустя, причем с ним ничего не делают.

Так что вы возвращаетесь, находите эту инграмму, зашвыриваете его назад по траку и заставляете пройти эту инграмму. Его температура подскочит до 40. Вы найдете эту инграмму чуть ли не с первого раза.

Каково объяснение этого? Что ж, одно из них – это отсутствие согласия с мотоциклами и МЭСТ. Вот и все. Парень просто не соглашается – тем или иным образом. Можете это проверить. Если вам встретится кто-нибудь на старом драндулете, который разваливается на части, просто спросите его: «С какой частью этого автомобиля вы находитесь в согласии?»

Поставьте ему градусник – его температура будет расти. Пусть преклир пройдет через инграмму примерно три или четыре раза, пока его температура не подскочит до

И он ответит: «Рра-рра-рруу-рр».

40. Это в самом деле, в самом деле расстраивает некоторых сторонних наблюдателей. Только будьте осторожны, поскольку если наблюдатель врач, он скажет: «Немедленно уложите его в постель!» Конечно же, это самое последнее, что вам захочется сделать со своим преклиром, ведь в этом случае он так и останется с температурой 40. Вам нужно, чтобы он прошел через инграмму еще с полдюжины раз, вам нужно вернуть его в настоящее время, и тогда температуру как рукой снимет. Это очень впечатляет.

Вы получите на это практически мгновенную реакцию.

Послушайте. Почему он держит поблизости от себя умственный образ-картинку, в котором содержится такое физическое проявление, как температура 40? Почему? Это просто одна из тех штуковин, хранящаяся под рукой на задворках, на случай если он попадет в безвыходное положение. Ее очень полезно иметь.

Что ж, если вы не знаете основных моментов, то вы не сможете сделать ничего для этого человека, но этих основных моментов немного. Это... самый лучший, быстрый их обзор – это Аксиомы. Все это – важные моменты. Но существуют определенные моменты, связанные исключительно с механикой, и они, по-моему, также содержатся в Аксиомах Дианетики в качестве чисто механических моментов, которые тоже необходимо знать. И самый первый и главный из них – это цикл действия.

Понимаете, его забирают в армию или что-то в этом роде. Бог ты мой, как же они у него включаются! Парень... можно прямо-таки видеть, понимаете, как некоторые из этих ребят пригоршнями выгребают из-за печки все, что только можно. Понимаете? Рассовывают эти штуки по карманам. Боже!

Цикл действия невероятно важен. И недавно я разработал такую вещь, как двойной цикл. И двойной цикл позволяет решить следующую проблему: вот две девушки, Марибель и Аннабель. Вы грозите Аннабель кулаком – и она делает то, чего вы от нее хотите, но вот вы грозите кулаком Марибель – и она чуть не выцарапывает вам глаза. Есть ли у этого какое-то простое и быстрое объяснение? Да, конечно, есть. Конечно, есть. Это двойной цикл действия.

Либо человека сажают в тюрьму, либо он обнаруживает, что женился не на той женщине, – все, что угодно. Он решает, что выбрал неверный курс, что он будет очень плохим или порочным по отношению к своему окружению. Он может посчитать это самозащитой, но на самом деле он никогда не делает ничего помимо того, что защищает свое окружение, и это немного странно.

Существует шесть комбинаций в цикле действия. Быть: создавать – создавать, выживать – выживать, разрушать – разрушать, вот три из них. Но кроме этого, есть еще и выживание с целью разрушения, есть создание с целью выживания, есть разрушение с целью создания. Видите, существуют все эти взаимодействия. Это двойной цикл. Любая часть этого цикла может быть скомбинирована с любой другой частью, и мы получаем эти странные комбинации.

Так вот, когда он хочет защитить свое окружение по полной программе, что ж, он гробит или калечит себя.

Так вот, странно здесь то, что человек находится в двойном цикле, не в одинарном, и это одна из тех вещей, которые сбивают людей с толку. Скажем, вот этот парень умудряется неплохо продвигаться вперед, поскольку он выживает. И мы не можем понять, почему вокруг него все рушится. Что ж, этот человек разрушает там, чтобы выживать здесь, понимаете?

Вы можете задать вопрос какому-нибудь хромому... Он хромает себе куда-то, а вы его спрашиваете: «Что произошло бы»... это очень интересное исследование, которое вы можете провести на ком-нибудь, кто хромает, в качестве упражнения...

А вот другой человек. Мы говорим о нем: «Ну, у него дела в полном порядке, он очень продуктивен» – и так далее. Что ж, он создает, чтобы выживать. Производитель оружия и ему подобные, конечно, создают, чтобы разрушать, и это действительно двойная комбинация. Но странно здесь то, что если вы обнаружите, на какой части... на какой двойной комбинации частей цикла находится человек, то вы распознаете, что он делает, и поймете, что он собой представляет.

«Что произошло бы, если бы вы не хромали?»

Я приведу вам пример. Вы грозите уничтожить его, а он решает выжить. Иными словами, этот парень разрушает, чтобы выживать, так что когда вы грозитесь уничтожить его, вы делаете так, чтобы он выживал. Должно быть, очень много людей таковы, поскольку практически всеми деловыми предприятиями руководят по этому принципу. Должно быть, подавляющее большинство людей таковы.

Мммммммм. На самом деле вам не следует задавать такой вопрос, поскольку он, скорее всего, запинал бы кого-нибудь до смерти, понимаете? Он мог бы сделать практически все, что угодно. Иногда окажется, что в то или иное время он, возможно, был чемпионом по бегу или кем-то в этом роде.

Ладно, а что вот это за парень, который работает в мастерской? Чтобы выживать, он портит инструменты. Это так. Иными словами, когда это у него действительно установилось, если это единственная часть цикла действия, в которой он находится... честно говоря, самым лучшим примером этого является армия.

Но ему пришлось блокировать эту способность, ведь однажды он увидел, что она наносит ужасный вред его собратьям. И если это наносит вред его собратьям, то лучше уж ему уничтожить эту способность. Так он и поступил.

Вы когда-нибудь видели армейское оборудование, уже бывшее в употреблении? Вы когда-нибудь осматривали его? Вы когда-нибудь видели, чтобы с ним хоть что-то было в порядке? Так вот, с армейским оборудованием все в порядке, пока сержанты ходят туда-сюда и говорят: «Почини этот грузовик!» Понимаете?

И он берет эти инграммы или инциденты того или иного рода, и втискивает себя в них так, как если бы кто-нибудь надевал на себя... о, «железную деву» или что-то в этом роде, и держит себя там. И для этого он использует инграммы. И пока его цикл действия не приведен в порядок, иными словами, пока он думает, что причиняет зло окружению, он будет пытаться уничтожить самого себя.

«Смени эту покрышку!» В противном случае вы, конечно же, будете расстреляны, или уничтожены каким-то другим образом, или лишены пайка на пару дней. Вы понимаете? Сержант угрожает разрушением, и он заставляет солдат делать так, чтобы вещи выживали. Но в сущности, все оборудование разваливается на части, поскольку для того, чтобы выживать, каждый член группы должен разрушать.

На первый взгляд покажется, что им движет нечто не столь достойное похвалы: человек пытается сделать других людей виноватыми. Это игра в жертву. Но он пытается сделать их виноватыми для их же блага, он делает себя больным и служит им примером. И вы увидите, как такое будет случаться. Такое довольно легко случается с детьми. Маленькие мальчики и девочки, которые очень много кашляют, болеют, хромают и так далее, назовут вам в качестве первой причины этого следующее: они стараются сделать своих родителей виноватыми.

Если такой человек как-нибудь станет работать у вас в теплице, вот тут-то вы повеселитесь. Все растения неожиданно вянут. Но у парня вроде бы вес идет нормально, понимаете, однако все как будто бы вянет и разваливается. Не имеет особого значения, что происходит. Просто все тем или иным образом идет неправильно. Что ж, это... просто этот человек находится в таком вот двойном цикле.

Что ж, маленький... маленький ребенок говорит: «Они об этом пожалеют. Я буду лежать в гробу. А они на меня посмотрят и скажут: "Почему я не давал ему есть больше яблок". Вот что они скажут».

На заводе... я имею в виду, на промышленном предприятии, которое работает успешно, должно быть достаточно людей... они просто должны там быть... которые создают, чтобы выживать. Их должно быть достаточно, чтобы можно было что-то построить. Но если вы возьмете тех, кто разрушает, чтобы выживать, и переориентируете их, то увеличение производства, как ни странно, не будет пропорционально тому, что получилось бы, если бы этих людей заменили. Производство возрастет где-то раз в 8, 10, 20.

Что ж, если это проявляется так, то это механизм контроля, но каким образом преклир превращает это в механизм контроля и зачем он вообще завел себе этот механизм? Что ж, механизм состоит в следующем: человек чувствует, что причинит вред окружению, и сам тот факт, что его наказывают или расстраивают тем или иным образом, говорит ему о том, что он не помогает своему окружению. Это говорит ему о том, что он не должен действовать. Он не должен предпринимать каких-то действий в отношении окружения. Этот урок заставляет его думать, что он не должен этого делать или что он причиняет зло окружению. Он принимает решение по поводу своих усилий. Он принял решение по поводу усилий других людей: они являются порочными по отношению к окружению, – и вот он оказывается заперт в такой маленькой беличьей клетке, и теперь он может спостулировать свою болезнь. В болезни всегда содержится такой постулат.

Хорошо. Вот перед вами сидит преклир, который разрушает, чтобы выживать. О, это очень интересно. Он говорит: «Вы сделали мне то, и вы сделали мне это, вы порубили меня на куски, выбросили из окна, застрелили» – и так далее.

Это все слишком запутано, чтобы это можно было понять с первого взгляда. Это слишком запутано, чтобы можно было сказать кому-то: «Что ж, принципы таковы. Ты захотел заболеть, вот ты и заболел. Теперь тебе это понятно? Хорошо».

Что ж, если вы на самом деле ничего не сделали... разумеется, есть и другая вероятность, возможно такое, что вы что-то сделали. Но...ля-ля-ля. Что ж, этот человек навязчиво разрушает, чтобы выживать. Он думает, что вы хотите, чтобы он выживал, так что он разрушает себя. Понимаете, вы можете подойти к этому и так, и так. С какого бы вы конца ни взялись, он возьмется за другой. Улавливаете?

«Что ж, он здоров».

И вот вы говорите этому парню: «Выживай» – а он пытается разрушить себя или сделать что-то в этом роде. А если вы скажете ему разрушать, то он будет выживать, заставляя свои факсимиле застревать. Так вот, если вы скажете ему мокапить факсимиле, он не сможет это сделать. Понимаете, это полностью выходит за пределы его сферы компетенции. Он не может создавать. Он не является частью этого цикла.

Вы поворачиваетесь, смотрите, а он все также едет в своей инвалидной коляске, понимаете?

Что ж, существует способ подойти к этому непосредственно и напрямик, и это одна из самых старых известных нам техник. Очень, очень старая... которую внезапно возродили. Я использовал ее годы назад. Думаю, что любой ветеран так или иначе слышал о ней.

Что ж, это происходит потому, что тут в принципе все настолько переплетено, что тэтан позабыл когда, почему и как он это сделал. Если уж говорить о нем, то он находится под воздействием чего-то совершенно неизвестного и скрытого, и он должен быть в состоянии проанализировать данные. И единственное, что вы ему дали,

Вот человек, который гибнет, а вы пытаетесь сделать так, чтобы он выживал. Он устремлен по направлению к гибели, а вы устремлены по направлению к выживанию, и, таким образом, тут же возникает несогласие между одитором и преклиром. И с этого момента неважно, что вы делаете, вы все равно ничего не добьетесь, поскольку основная направленность не подходит для одитинга. Человек пришел и сел перед вами, чтобы умереть.

– это данные.

Что ж, я очень часто это использовал. Я отговаривал людей от этого, беседовал с ними об этом, заставлял их мокапить себя мертвыми. Я использовал всевозможные вещи и изменял положение человека в цикле действия. Но я, можно сказать, не занимался этим почти с 54-го года, и вот эта штука снова появляется на свет божий в качестве шага более низкого уровня, чем «Помощь», в предсессионных процессах.

И сами по себе данные могут побудить его к тому, чтобы начать смотреть, но так же, как тот парень, который оказался в Кенте, тогда как должен был идти в Корнуолл, этот человек не может объяснить их, он в действительности не посмотрел на них, он просто нашел один случай. Он нашел момент, когда он отчаянно хотел сильно заболеть, чтобы не идти в школу, что делает все это весьма реальным, поскольку такая штуковина есть практически у всех.

Итак, предсессионные процессы... если вы хотите работать тщательно и попадать в цель при работе со всеми преклирами... человек должен быть в состоянии сидеть перед вами и давать разумные ответы, а не совершенно сумасшедшие. Вот в каком состоянии должен быть преклир в настоящее время. Только некоторые из его ответов совершенно психотические. Понимаете, среди его ответов должно попадаться немного разумных. Он не может быть все время сумасшедшим. Вот настолько низок тот уровень, до которого вы можете добраться при помощи словесного процессинга. Ну ладно.

Был какой-нибудь момент, когда человек не хотел идти в школу, или не хотел идти на работу, или не хотел делать что-то, поэтому он захотел быть больным. И заболел.

Так вот, вы делаете что-то с этим циклом действия, будь то с помощью двустороннего общения или с помощью повторяющегося процесса. И один из лучших процессов, который меняет ориентацию всего этого, затрагивает все те аспекты, в которых преклир пытается погибнуть. Этот процесс затрагивает их все и убирает их с вашего пути, так что вы можете продолжать одитинг. Вероятно, я расскажу об этом немного позже.

Что ж, как он заболел? Ну, на самом деле он этого не планировал. На самом деле он рестимулировал момент, когда он... мог сделать себя больным... когда он был более способным, чем сейчас.

Следующий шаг состоит в том, чтобы очистить у него «помощь», хочет он помощи или нет. Разумеется, некоторые... возможно, та помощь, которую он хочет получить, – это помощь в том, чтобы прикончить самого себя. Понимаете, возможно, именно на такого рода помощь он надеется. И, должно быть, на свете есть уйма таких людей, иначе врачи не разъезжали бы в больших автомобилях.

И так, мы смотрим на это, и он берет что-то с самого верха, понимаете? И говорит: «Что ж, я по-прежнему болен. Я чувствую себя лучше, но не намного».

Не думайте, что я настроен против врачей. В нескольких местах мы почти уничтожили их, и мы не намереваемся продолжать это делать. Я говорю на полном серьезе, мы не намереваемся. Бог ты мой... извините за ругательное выражение... но вы же не хотите вправлять кости, не так ли? Я не хочу. Лучше пусть рядом будет кто-то, кто может вправлять кости. Могу вам сказать, что этот парень будет выживать наперекор самому себе.

Нет, боюсь ему нужно опуститься туда раза так 462 или около того, чтобы попасть в этот инцидент, и вы добиваетесь этого с помощью повторяющегося вопроса вроде: «Найдите повод не жить», или любого подобного вопроса. Это не оптимальный вопрос, это просто один из вопросов, составленных на основе этих принципов. Вы добиваетесь, чтобы он воспринял «как-есть» смерть в качестве решения для жизни.

Так вот, коррекция «Помощи», относится ли это к выживанию или к гибели, – это ваш второй шаг в предсессионных процессах. Коррекция «Помощи». А именно: Станет ли этот человек получать помощь? Возможна ли помощь? Возможно ли для него помочь кому-то? Ключевой вопрос, если вы просто разговариваете с людьми, чтобы распространить Саентологию и так далее, чтобы огорошить кого-то... ключевой вопрос

Так вот, проблемы – весьма странные штуки. Чем больше вы решаете проблем, тем больше их у вас появляется. Вам нужно воспринять проблему «как-есть». Если вы отказываетесь конфронтировать проблему, с которой вы столкнулись в жизни, вы говорите: «Что ж, вот она, а вот решение для нее», а потом зацикливаетесь на этом решении, понимаете, – то у вас тут же появляется проблема.

– это, конечно: «Считаете ли вы, что вам можно помочь?»

Так вот, если внимание человека зафиксировано на решении и он отказывается конфронтировать саму проблему, его пространство обрушивается. Он должен в самом деле разбить эту зафиксированность на решении и конфронтировать проблему. И когда он это сделает, у него появится больше пространства и проблема, так сказать, уйдет, но уйдет непосредственно... я имею в виду, через пространство.

И человек ответит: «Ну, нет, я так не думаю», и так далее. Неважно, скажет ли он: «Не сегодня» – или что-то в этом роде. Все, что нужно, – это спросить: «Кому вы не помогли?»

Так вот, это интересно, поскольку вы добиваетесь, чтобы преклир начал делать это... «Найдите повод умереть». Что ж, когда вы сказали «повод умереть», вы его рестимулировали. Я повторюсь, это не оптимальный процесс, но с его помощью вы найдете повод для смерти, который рестимулирует тот факт, что преклир хотел умереть, и проблема была этим поводом. «Конфронтируйте проблему» – это на самом деле... так вы будете работать с тем же самым, что вы уже проходили, но это будет какая-то конкретная проблема. Что ж, это снова заставляет преклира двигаться по всему циклу действия.

Он выдаст вам ответы... дррррр! «О, – скажет он, – моему отцу и моей матери» –

Вы должны восстановить желание человека жить, прежде чем он поправится. И поскольку он не может осуществлять хорошее наблюдение за окружением, он очень часто допускает ошибку, когда умирает, поскольку он должен был умереть в 1220 году. А он умирает в 1959 году или в 60-м. Это небольшая неточность в расчетах. Но если учесть всю длину трака в целом, то преклир ошибся не намного, всего лишь на несколько сотен лет. Но тем не менее это неточность в расчетах.

и так далее, и так далее. Для вас он в сессии. (щелчок) Это происходит вот так быстро.

А этот парень выползает на сцену в 1940 году, видит утку и заболевает. Что ж, на самом деле его последний очень, очень плохой поступок, который он совершил давным-давно, состоял в том, что он украл и убил утку, и его за это повесили. И все было бы не так уж плохо, если бы до этого, несколько жизней тому назад, он не был на протяжении многих лет главным палачом Франции. Следовательно, вешая людей, он доказывал им, что они не правы, и тем самым он, конечно же, сделал возможным собственное повешение. Теперь его можно повесить. У него есть оверт, связанный с этим.

«Кому вы не помогли?» Дррррр! Это по-прежнему помощь. Осознание того, что ты не помог, – это лучше, чем отсутствие всякого представления о помощи. И вот человек начинает разбираться с этим предметом «помощь», и его можно поднять выше просто при помощи двустороннего общения или какого-нибудь процесса.

Вы не можете... с вами ничего нельзя сделать, если только вы сами не распахнете двери навстречу этому, понимаете? Если вы не делали этого кому-то, с вами это не произойдет. Примерно вот так все и обстоит... либо, если вы это сотрете, этого с вами тоже не произойдет. Неважно, хоть так, хоть так. К счастью, благодаря Саентологии, ваша судьба перестает быть предрешенной.

Следующий уровень – это «Контроль». Что ж, на самом деле у «Контроля» много гармоник. Существуют методы контроля очень низкого порядка, и это большинство тех методов контроля, которые можно наблюдать в современном обществе: когда люди не помогают, их чертовски основательно контролируют. Вот на каком уровне большинство публики испытывает на себе контроль. Людей контролируют всякий раз, когда они не хотят помогать. Вы понимаете? Это замечательная, низкая, психотическая гармоника контроля. Люди наотрез отказываются оказывать помощь в какой-то определенной области, так что появляется кто-то и говорит: «Мы арестуем тебя, если ты не заплатишь налоги». Понимаете? Это сводит налоговый департамент с ума. Налоговый департамент в конце концов превращается в департамент главных палачей и помощников главных палачей государства, поскольку люди все время отказываются помогать. Как только суммы налогов становятся совершенно запредельными, люди отказываются помогать правительству такими большими налогами. После этого правительство вынуждено применять все больше и больше наказаний, и люди считают эти наказания контролем. Это... поэтому они думают, что контроль – это плохо.

Итак, он был главным палачом, и он повесил всех этих ребят. А позже он украл королевскую утку или что-то в этом роде, понимаете, и был повешен. И утка означает «плохо», означает «повешение». Но все это уходит своими корнями на трак магии, когда он убивал уток с помощью постулатов – просто чтобы досадить принцессе, понимаете, – и превратил ее мужа в лебедя или что-то в этом роде, понимаете? И невозможно сказать, какая логика стоит за всем этим. Вы начинаете проверять и перепроверять это, и, боже мой, все это становится таким же сложным, как какие-нибудь химические формулы с кругом, и S, и двойным Е-образным треугольником и всем остальным. Все это становится очень, очень сложным, и очень часто все это уходит далеко за горизонт. И вы думаете: «Как, черт побери, этот человек может выполнять все эти логические построения?»

Что ж, на самом деле они не смогли бы вести машину без контроля, так что мы поднимаемся на более высокую гармонику: контроль – это не плохо. Итак, существуют все эти логические доводы и аргументы, и все это застревает в умах людей. И они будут много спорить по этому поводу. Но как одитор сможет заставить преклира сидеть в кресле и получать команды одитинга, если этот преклир не в состоянии принять немного контроля? Каким образом, понимаете? Он не сможет.

Что ж, к счастью, вам и не нужно все это знать. Я скажу вам, когда это будет сглаженным. Когда он выздоровеет. Если он выздоровел, значит, он через все это прошел. Именно так вы и узнаете, что прошли весь путь.

Поэтому вы должны очистить этот момент, и затем приходит черед общения. Общение – это чрезвычайно интересный момент, поскольку оно не сможет состояться, если человек думает, что оно будет вредоносным. Если человек думает, что вышибет из вас дух, говоря вам что-то, он не будет ничего вам говорить. И если он виновен в очень большом количестве овертов, то он почти наверняка будет считать, что его общение, направленное вам, является плохим.

Так вот, когда вы будете делать это, вы в действительности не измените график его теста. Вы можете добиться этого случайно, если будете милы с ним или что-то вроде этого. На самом деле вы не измените его КИ. Все, что вы сделаете, это поменяете его представление о том, что он должен делать со своим мокапом: уничтожить, убить или построить. И это единственное, относительно чего вы меняете его точку зрения, раньше именно это мы и называли целями.

У всех его овертов есть общий знаменатель: общение или его отсутствие. Это фактор общения. Но если у человека есть оверты против одитора – это весьма примечательно. Если у него есть оверты против одитора, он не будет разговаривать с одитором. Он не выложит одитору все начистоту. Или же, если у него есть оверты и висхолды, погребенные где-то в этой жизни, и он висхолдирует их от одитора, он затем будет висхолдировать от одитора все общение, которое является очень важным. И он до такой степени попадет в рассеивание, что когда он увидит зеленую картинку, он скажет одитору, что она фиолетовая. Или он скажет, что у него соматика в желудке. Он не выдаст одитору информацию в том виде, как она есть. Так что общение необходимо для сессии одитинга.

Его идея о судьбе – вот что определяет его цели, если вы следите за моей мыслью. Ему необходимо иметь представление о своей судьбе, и после этого он наладит свой банк таким образом, чтобы воплотить эту судьбу в жизнь. И все эти бедолаги, которые были кирами. Вы знаете, Кир... Что ж, можете мне поверить, они были в Греции... оракулы. А, точно, точно, оракулы. Они там дышали всякими испарениями, понимаете? А еще у них было очень много шпионов, и они располагали всей политической информацией, понимаете? Они всю ее записывали, а потом вызывали из Спарты двух расторопных смельчаков, чтобы те распространили в Афинах дезинформацию. Понимаете... все это делалось при помощи слухов и так далее.

И затем наступает очередь последнего момента. Преклир должен интересоваться собственным кейсом или тем, что происходит. И если он не интересуется собственным кейсом, то продвижение его кейса будет очень небольшим.

Итак, они входили в транс, понимаете? Бам! И потом говорили:

Итак, у нас есть сводка информации об этом. Рассмотрите все это – неважно, как обстоят дела. Прежде всего, у одитора должно быть достаточно информации, чтобы не терпеть неудачу. Что ж, если преклир ушел с сессии, одитор по крайней мере знает почему. Он знает в точности, почему преклир ушел с сессии или что там случилось. Иначе говоря, он может понять, что происходит.

• Боги сказали мне, что Спарта должна потопить весь свой флот.

Что самое странное, если у одитора полностью отсутствует согласие с преклиром, он в любом случае не сможет его контролировать из-за этого фактора, связанного с МЭСТ и контролем. У вас должно присутствовать какое-то согласие с автомобилем, прежде чем вы сможете его контролировать.

Что ж, это так же справедливо и для людей. У вас должно быть некоторое согласие с этим человеком, иначе вы вообще не сможете контролировать его или делать с ним что-то еще. Поэтому вам нужно знать, что существует но крайней мере что-то, связанное с этим человеком, с чем вы можете согласиться. И самое основное – просто то, из чего состоит этот индивидуум. Вы приблизительно знаете, где он находится и в каком он состоянии. Что ж, этого достаточно. Этого достаточно. Если вы просто знаете механику его бытийности и более-менее знаете, в каком он состоянии, что ж, это согласие. И если вы знаете лишь это, может иметь место контроль. И преклир не уйдет с сессии, при условии, что вы знаете другие технические моменты, связанные с предсессионными процессами.

Так вот, предсессионные процессы – это нечто очень новое. Об этом не говорилось на предыдущем конгрессе, хотя на эту тему и было выпущено несколько бюллетеней. Но вот этот шаг в предсессионных процессах совершенно нов, и о нем еще никогда не объявлялось.

И этот шаг... как я уже сказал, у него очень древняя история. Ко мне приходили люди и говорили самые разные вещи, они заявляли, что хотят быть полными ОТ и так далее. И прежде чем я успевал зайти слишком далеко, я выяснял, чего они хотят на самом деле. И это было вот что: они думали, что если бы они просто сидели в кресле, то я, вероятно, укокошил бы их, и это как раз и было тем, что они хотели. Они думали, что это и произойдет с ними в одитинге. И если бы я попытался сделать их здоровыми, они сошли бы с ума. Но, как я уже сказал, я вернусь к этому позже.

Это то, что называется овертом. Не удивляйтесь, если впоследствии этот человек, став королем Германии или кем-то вроде этого, потеряет весь свой чертов флот. Понимаете? Бум! И нет флота. Как так?

Однако если привести в порядок этот момент... то есть размещение в определенной части цикла действия – это длинное и сложное название... но вы должны разместить преклира в цикле действия и уладить этот цикл, чтобы вы могли работать с преклиром.

Но нет никакой причины, по которой этот флот должен потонуть. Да, есть причина. Будучи оракулом, этот человек с помощью одного только постулата сделал так, чтобы другой потерял весь свой флот. Вы понимаете? Эти бесчестные оверты-постулаты, которые неизбежно приводят к разрушению и уничтожению, поначалу кажутся не очень-то реальными. Спарта кажется нереальной. Это нереально. Это просто факт, который имеет отношение к механике. Позже этот человек осознает, что это было овертом.

Следующее действие можно коротко назвать улаживанием цикла действия. Это передает идею, и любой может понять это. Следующий шаг – улаживание «Помощи». Его понимания «Помощи» как кнопки.

Что ж, это также переплетается с идеей о том, что он постулирует судьбу и судьба складывается таким образом и что судьба весьма хитрая штука. И потом он вдруг видит, что в будущем с ним произойдет что-то ужасное, и он обрушивает на себя свой банк и автоматически переносит себя в другую часть цикла действия, чтобы оказаться в точке смерти.

Ваш следующий шаг – это, конечно, улаживание «Контроля». Иными словами, индивидуум должен быть в состоянии смотреть на контроль и немного ближе подобраться к истине о том, что такое контроль, прежде чем у него появится готовность осуществлять контроль. И вы, разговаривая с преклиром, конечно, можете уладить кнопку контроля просто за счет понимания того, что представляет собой сам преклир, как это ни странно. Вы просто сидите там и понимаете, что он собой представляет, – и кнопка «Контроля» введена у вас в действие. Это пугает. Это может дойти чуть ли не до раппорта, если вы зайдете слишком далеко.

А потом он становится не вполне уверен в том, что это так, и он перемещается поближе к концу цикла действия, чтобы иметь возможность отбросить коньки в самом крайнем случае, понимаете, но чтобы ему не нужно было умирать прямо сегодня. Да, он... с этим связаны всевозможные расчеты, но они настолько сложны, что любой, кто посмотрит на это, не поймет, в чем состоит механизм этого. А он состоит в том, что цикл действия в самой своей основе – создавать-выживать-разрушать, – в своей более истинной форме представляет собой следующее: создавать, создавать-создавать, не создавать или контрсоздавать.

Следующая кнопка – это, конечно, «Общение», и вы не можете одитировать человека или разговаривать с ним, если у него есть огромное количество овертов против вас. К примеру, мирные конференции. Люди недоумевают, почему вообще допускаются ляпы на этих мирных конференциях. А это вполне очевидно: там нет одитора, который мог бы привести в порядок делегатов.

Анатомия цикла действия весьма интересна, и за всем этим стоит именно цикл действия. Человек остается хозяином своей судьбы до тех пор, пока он может тем или иным образом перемещаться по стадиям цикла действия. А из-за давления, которое оказывает время, и из-за того, как ведет себя время, человек в основном сдвигается на стадию «разрушать» цикла действия.

Как бы там ни было, когда мы рассматриваем все это, мы обнаруживаем эти четыре кнопки, которые равнозначны состоянию «в сессии». Пока вы не уладили все четыре, нельзя считать, что преклир находится в сессии. Но когда вы уладили все четыре кнопки, он заинтересован. До этого момента он не будет заинтересован. Если одна из этих четырех кнопок не улажена, преклир в какой-то момент станет незаинтересованным или он уже не интересуется своим кейсом.

Если человек находится на стадии «выживать», то ему гораздо проще переместиться вперед, на стадию «разрушать», чем обратно на стадию «создавать», но нет никаких причин, по которым стадии цикла действия должны идти именно в таком порядке. Это просто мыслезаключение.

Если у преклира появляется скучающий вид, вы тут же понимаете, что какая-то кнопка не в действии. Вот и все. Одна из этих кнопок не в действии. Это одна из этих четырех кнопок. Он соскользнул в ту часть цикла действия, где он больше не находится в согласии с тем, чтобы поправляться. Он решил, что самое лучшее, что он только может сделать, – это прямо тут же сыграть в ящик. Вы по-прежнему пытаетесь добиться его выздоровления, а его занесло не туда.

Цикл действия «создавать-выживать-разрушать» мог бы с тем же успехом быть и таким: «разрушать-выживать-создавать», но так уж случилось, что все это обстоит иначе. Поэтому данная вселенная именно такая, какая она есть.

Ладно. Конечно, это часто случается в сессии одитинга, но дела вновь приходят в порядок. И вам следует знать, что если дела не приходят в порядок, то вам стоит плавно и изящно закончить сессию, сделать славный перерывчик и начать сессию с самого начала, чтобы у вас была возможность снова пройти все кнопки предсессионных процессов перед началом сессии.

Что ж, если вы начнете перемещать своего преклира по циклу действия, он почувствует себя старым. А потом он окажется в другой части цикла действия и почувствует себя молодым, а потом старым, а потом он почувствует, что приносит разрушения. Поэтому он снова начнет чувствовать себя старым и будет ограничивать свою деятельность.

И вы обнаружите, в чем тут проблема, и сможете вновь уладить это. Беспокоиться совершенно не о чем. Если это продолжается в течение пары сессий одитинга... понимаете, преклир становится все более и более мрачным и ему никак не становится лучше, вам стоит уделить самое пристальное внимание этой кнопке.

Иначе говоря, он движется то вверх, то вниз, то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Что ж, вы могли бы переместить его на другую стадию, просто подобрав какой-то вопрос наподобие вопроса о поводах умереть.

Есть просто вот это: цикл действия, «Помощь», «Контроль» и «Общение». Вот единственные вещи, которые необходимо привести в порядок в человеческом существе.

Человек очень хорошо прячет – даже от себя самого – тот факт, что он по-прежнему является хозяином своей судьбы. Но он делает это так медленно, что спустя какое-то время начинает от этого страдать, и он скажет вам совершенно честно: «Я не знаю, почему я болен». Он не знает, почему он болен.

Но давайте пока не будем говорить об одитинге. Если вы приведете в порядок эти моменты у каждого вашего приятеля или в каждой группе – неважно, что это за группа: семья, бизнес, военные – это не имеет значения... если вы просто приведете в порядок всего лишь эти четыре момента, группа начнет действовать практически как отклированная группа, вне зависимости от состояния бытийности людей, из которых она состоит, что весьма примечательно.

Он потерял причину. С его точки зрения, все это представляет собой хаос. Когда вы начнете прослеживать в обратном порядке его постулаты, он обнаружит, что в тот день, когда он заболел, он даже не чувствовал, что от окружения исходит какая-то опасность.

Итак, это первые предварительные требования для того, чтобы получать одитинг – неважно, какие еще данные известны человеку, – и я бы сказал, что на самом деле это первые предварительные требования для того, чтобы жить. Как люди могут жить без этого? И я думаю, ответ таков: они и не жили.

Что ж, внезапно вдова вошла по парадной лестнице и позвонила в дверь. Он вышел, поговорил со вдовой, и ее голос был в точности похож на голос жены того человека, которого он убил просто ради забавы в 1603 году. Понимаете?

Что ж, эти разработки совершенно новые. Они имеют непосредственное отношение к распространению. Вы можете использовать эти вещи на ваших друзьях, и совершенно неожиданно они каким-то таинственным образом начнут интересоваться Саентологией, чего за ними раньше никогда не наблюдалось.

И из-за этого он начинает чувствовать (щелчок)... в нем возникает автоматическая реакция: «Что ж, я не делаю ничего стоящего», или что-то вроде этого, понимаете? Он чувствует это, а потом осматривается вокруг. Вот автоматический механизм, который в нем пробудился: «Однажды я могу стать ужасно безответственным, поэтому мне лучше устроить все таким образом, чтобы всякий раз, когда я чувствую побуждение убить кого-то, вот этот постулат включался и я становился слишком больным и слабым, чтобы сделать это. Это будет умно».

Вы можете ввести в сессию тех людей, о которых вы никогда и не думали, что это возможно. Вы можете делать самые разные вещи. Все это предварительные требования для получения одитинга. Так что вперед, используйте это. Надеюсь, вам будет сопутствовать огромный успех.

Итак, вдова подходит к двери, нажимает на кнопку звонка. Он открывает дверь и смотрит на нее, а она выглядит точь-в-точь как жена того человека, которого он убил в 62 году. Трам, пам, пам. Он входит в дом, ложится и чувствует себя ужасно больным.

Спросите кого-нибудь, было ли когда-нибудь в его жизни так, что он вдруг по необъяснимой причине, внезапно начинал болеть и не мог понять почему.

Что ж, просто начните разбираться с поводами не жить, и вы поменяете направление цикла действия человека, но вы также раскроете ему глаза на то, что в тот день, когда он заболел, произошло нечто такое, что продемонстрировало ему, что он зашел слишком далеко. Может быть, удушение ребенка не означало, что он зашел слишком далеко, но вид этой вдовы означал.

Должно быть, в этом что-то есть, поскольку недавно я неплохо позабавился, когда работал в Сассексе в качестве организатора безопасности уличного движения. Я запугивал тамошнее население передвижной платформой с изображением вдовы. Я хотел, чтобы они немного попротестовали против несчастных случаев. Понимаете, чтобы в обществе немного больше об этом говорили и так далее. Чтобы люди говорили: «Пусть у нас тут будет меньше несчастных случаев», – что-то вроде этого. Водите машины осторожно. Поэтому я постоянно помещал в газете мокап этой передвижной платформы, которая должна была быть частью карнавального шествия, понимаете?

И эти люди оказывали очень большую помощь. Люди никогда не делают ничего иного, кроме как оказывают ужасно большую помощь. Я сказал им протестовать, и они протестовали вовсю, понимаете? Люди писали письма из всех уголков, выражая свой протест против этой передвижной платформы со вдовой. Они протестовали против того, чтобы передвижные платформы с изображением вдовы использовались для обеспечения безопасности на дорогах, понимаете?

Мы не должны видеть картинку вдовы. Разбитые машины, кровь, трупы... да, но не картинку вдовы, пожалуйста.

И пять лет назад, здесь, в Англии, я отыскал исток этого... практически никому не была известна эта история, но причиной ее появления было министерство. Это был плакат министерства транспорта, а не Королевского общества по предотвращению несчастных случаев на дорогах. И он не был запрещен. Он простоял весь срок, но боже мой, как неистовствовала общественность! Это было примерно в 55-м году. Это была просто картинка, на которой изображалась вдова с грустным взглядом, и по-моему, там было написано: «Водите осторожно» или что-то вроде этого. Вот и все, что там было. Это сводило публику с ума.

Они могут смотреть на кровь, но не на то, что они никогда не конфронтировали... на семью жертвы. Понимаете? Они просто не могли смотреть на это. Конечно, если вы хотите разобраться с этими принципами, вы будете иметь дело со всем тем, что лежит в основе конфронта, но это уже тема для какого-нибудь ППК.

Вы можете придумать другие плакаты, от которых у людей просто крыша поедет, например: маленькие дети, на заднем плане разбитая машина, дети смотрят на полицейского. И они говорят: «Где наш папа?» Понимаете? Что-то вроде этого. Можно придумать бесчисленное множество таких плакатов.

Но публика помогла мне очень сильно. Мы выставили эту передвижную платформу и сказали: «Этот плакат был запрещен, поскольку на него слишком тяжело смотреть».

На самом деле я не знаю, сколько Саентологии они задействовали во всем этом.

Но мы, конечно же, из кожи вон лезем, чтобы добиться своего. В один прекрасный день мы добьемся успеха и положим конец несчастным случаям на дорогах Великобритании. Но позвольте мне сказать вам, что мы не положим конец несчастным случаям до тех пор, пока люди будут видеть автомобиль как очень, очень удобный способ сводить счеты с жизнью, когда им это нужно.

И они поступают бездумно, поскольку очень часто, когда они сводят счеты с жизнью, они допускают ошибку в расчетах и врезаются не в дерево и не в опору моста, они не подгадывают все таким образом, чтобы с ними не было пассажиров, они просто включают это у себя и лоб в лоб врезаются в грузовик, убивают кого-то в грузовике, убивают себя и своих пассажиров, и так далее, и тому подобное. Это происходит потому, что они не должны этого делать, но они должны это делать. Но это стоит сделать, поэтому они этого не делают... но поэтому они делают это.

От этого вполне может поехать крыша. Вы смотрите на какого-нибудь человека, пытаясь понять, почему он попал в несчастный случай, и с этим можно работать, используя что-то вроде: «Повод попасть в несчастный случай».

Между прочим, это, конечно, можно использовать для восстановления способностей деятеля искусства, только нужно работать не с поводами умереть, а с поводами не создавать.

Вы могли бы просто сесть и попросить его воспринимать «как-есть», воспринимать «как-есть», воспринимать «как-есть», воспринимать «как-есть». Пусть он объясняет вам как следует снова и снова, много раз, почему он не должен рисовать, или почему он не должен чертить и так далее, пусть он вам все это объяснит. Обязательно давайте ему подтверждения, а потом снова спрашивайте.

Что ж, это не идеальная, не механическая форма процесса. Это просто его теория. И если вам нужно восстановить чьи-то способности, вы должны спрашивать:

«Почему началось ухудшение?»

Что ж, ухудшение началось потому, что он начал думать, будто то, что он делает, наносит вред, будто это не помогает, а совсем наоборот. То, что он делал, никому не помогало, так что лучше уж ему свисхолдировать это. Это был его последний способ помочь. И его последний способ помочь заключался в том, чтобы свисхолдировать определенные действия... не продолжать принимать участие в чем-то, а свисхолдировать определенные действия.

Что ж, когда он обнаружил, что не может с успехом висхолдировать эти действия всегда, постоянно, он начал наказывать себя за то, что не висхолдирует их. И мы оказываемся на стадии смерти, ухудшения и всего остального.

Но если вы имеете дело с кем-то, у кого есть очень мощный ридж, подправить его цикл действия можно следующим образом: «Что ж, назовите мне поводы выживать». Давайте рассмотрим какого-нибудь человека, у которого имеется ужасно сильно застрявшая картинка. Он вечно ходит с застрявшей картинкой. У него всегда перед лицом застрявшая картинка. У него всегда застрявшая... Боже мой! Да уж, он выживает. Он выживает, поскольку следующая застрявшая картинка – «он мертв». За этим стоит какой-то такой расчет.

Не меняйте положение этой картинки, пожалуйста, поскольку сразу же вслед за этим маленькая Лайза побежит по льду и провалится под него. Так хорошо, когда вокруг есть весь этот лед и снег. Так хорошо, но... и там холодно, я знаю, что картинка холодная. Но, конечно же, лишь два кадра спустя мы замерзнем до смерти. И вот эта прохлада, которую мы постоянно ощущаем, предпочтительнее, чем все остальное, что там есть.

Что ж, давайте выясним, почему у него должна быть эта картинка, либо что́ эта картинка сдерживает, либо что он сделал бы, если бы у него не было этой картинки, либо используем любой другой подход к этому, основанный на следующем положении: что было бы, если бы у него вообще не было этой картинки – ни единого мгновения.

Если бы человек полностью доверял себе, если бы он был абсолютно уверен в том, что́ он собирается делать в жизни, и знал бы, где он все время был, он бы не использовал такой механизм. Так что здесь... вот еще один подход к этому: «Чему в ваших действиях вы могли бы полностью доверять?» Понимаете, это опять-таки выстроит своего рода мостик, и парень перенесется на другую стадию цикла действия.

Все эти вещи, какие бы механизмы в них ни использовались... теперь мы знаем, что человек подчиняет себя циклу действия в том случае, если он собирается умереть или если ему нужно умереть... у него будет метод, который позволит ему это сделать.

Процент самоубийств выше всего в тех странах, где у людей меньше всего возможностей свести счеты с жизнью... самый высокий процент заболеваемости и так далее.

Безумие, конечно же, делает человека недостаточно сообразительным, чтобы порвать всех на куски, поэтому человек сходит с ума и рвет всех на куски. Хорошее решение. Не очень-то эффективное.

Сложив все это вместе, мы увидим, что узнали о жизни нечто новое. И вот что мы о ней узнали: мы можем добиться, чтобы человек... что ж, единственное, что вам нужно сказать девушке... к примеру, эта девушка влюблена в парня, а он ей говорит:

«Ну, я тебя больше не люблю, я женюсь на Юнис и так далее». Она тут же хочет умереть. Что ж, это поражение в настоящем времени. Понимаете?

Что ж, у нее происходят включения, а эта штука окружена со всех сторон. Жизнь становится чем-то не столь уж стоящим, так что эта девушка включает один из таких механизмов и начинает болеть. Позже все это превращается в одно целое. И однажды она видит на экране, как актер говорит актрисе: «Что ж, я тебя больше не люблю. Я женюсь на твоей сестре Юнис». И она, придя домой, по какой-то необъяснимой причине начинает ужасно сильно болеть. И она не знает почему, ведь она просто была в кино. Затем она говорит, что в опыте существования нет ничего хорошего.

Что ж, опыт существования плох только в том случае, если вы не хотите жить. Если вы хотите жить, вы можете иметь весь опыт существования в мире, поскольку если вы хотите жить, ничто не может причинить вам боль. Вам можно причинить боль только в том случае, если вы хотите умереть.

И конечно же, у людей появляется желание умереть в том случае, когда они обнаруживают, что их собственные действия приносят вред другим. После этого они блокируют эти действия и не действуют и так далее.

Вы можете сделать с этим бесчисленное множество разных вещей.

Клирование человека сегодня устранит все это, а также многое другое. На самом деле сейчас этот момент представляется настолько незначительным, что он разрешится сам собою. Человек станет клиром.

Но этот момент все же стоит рассмотреть. Конечно, если вы будете снова и снова спрашивать человека: «Назовите мне повод жить. Назовите мне повод жить», – поводы жить могут закончиться. Понимаете, и вы оставите все поводы умереть на автомате. И те, и другие имеют силу. Лучше всего убирать из кейса поводы умереть. Так легче всего передвинуть человека на другую стадию цикла действия, особенно в данное время и в данном месте.

Сегодня нам нужно больше клиров. Этого очень легко добиться. Почему? Что ж, единственное, что вам нужно сделать, – это выпустить в общество одного клира, и его способность и желание помогать, быть, делать и так далее, ускорит прогресс в его районе. Что еще более важно, ему в действительности не придется делать очень много, чтобы добиться там улучшений.

Я чувствую, прямо сейчас мы находимся в таком положении, что, если мы возьмем ответственность за то, что мы знаем, и будем применять это и приведем себя в хорошее состояние... поднимемся вверх... мне кажется, что тогда миру придется чрезвычайно усердно трудиться, чтобы по-прежнему иметь те неприятности, которые у него есть сейчас.

Мне кажется, ему придется работать над этим день и ночь. Я прямо так и вижу, как проводятся разные съезды, я так и вижу, как всякие У-2 и Хрущевы будут создаваться просто как на конвейере, чтобы только поддерживать то количество неприятностей, которое есть у нас сейчас. Им придется как следует потрудиться. Им придется как следует потрудиться, поскольку это желания умереть по третьей и четвертой динамикам.

Сейчас на Земле есть только одна страна, у которой есть оверт, связанный с атомной бомбой, и это Соединенные Штаты. Но недавно кто-то еще ужасно много говорил об атомных бомбах и угрожал ими. Кто-то угрожал Великобритании атомной бомбой во время Суэцкого кризиса, впервые, и таким образом, Россия – еще одна страна, которая может пострадать от атомной бомбы. Итак, получается, что на Земле есть два государства, которые могут пострадать от атомных бомб.

Что ж, атомная бомба – это такая механическая штука, это такая чепуха, что мне даже не верится в то, что кто-то может от нее пострадать, если только он не разбрасывал их везде и всюду. Да, я уверен, что вы это делали.

Следующая область исследования представляет собой вот что: как нам доказать это всем, как нам привести все это в порядок и разобраться с этим. И мы в самом деле добьемся успеха. Но прямо сейчас наша программа заключается в том, чтобы сделать из вас клиров.

Так вот, мы собираемся внести в это свою лепту здесь, в Сент-Хилле: как минимум 25-30 человек мы сделаем отличными одиторами, которые будут делать людей клирами. Я собираюсь отклировать этих одиторов, и я добьюсь, чтобы сами они могли хорошо клировать людей и чтобы они тоже включились в осуществление этой программы.

А пока НЦХ активно одитирует, ведя людей к состоянию клир, и в академии обучают техникам, которые направлены непосредственно на это.

Таким образом, мы работаем над этой программой по всем возможным направлениям. Сегодня на наших плечах лежит огромная ответственность за весь мир. Я не шучу. Если вы посмотрите на то, что лежит у меня на столе, вы подумаете: «Что ж, никто никогда не сможет сделать все это». Это так. Это так. Никто никогда не сможет сделать это. Без вашей помощи – нет.

Я как бы стою тут, увязнув по колени в различных обязанностях и надеясь на то, что я не погружусь в них по пояс, надеясь, что они не поглотят меня с головой, прежде чем вы станете клирами. Вы меня слышите? Что ж, я подержу стену до этого момента, а потом вы сможете присоединиться ко мне. Хорошо?

Большое спасибо за то, что вы пришли на конгресс. Было приятно поговорить с вами.